что будут выращивать российские фермеры на горизонте 20-30 лет
12 января 2022
Специалисты экосистемы svoefermerstvo.ru от Россельхозбанка провели всесторонний анализ современных тенденций в АПК и спрогнозировали товарный ассортимент фермерского бизнеса на ближайшие десятилетия. По мнению специалистов, упор пойдет на органическое производство и продукты здорового питания. С ростом населения значительно вырастет и спрос на отечественную продукцию, выращенную без антибиотиков, пестицидов и других агрохимикатов, поэтому традиционные технологии уступят место увеличивающим продуктивность инновациям и методикам. Повышенное внимание к собственному здоровью обеспечит спрос на такие продукты питания, как зелень, овощи, фрукты, а также продукты с высоким содержанием белка: морепродукты и птица.
Домашние грядки
Значительный тренд покупательского спроса лежит сегодня в сфере здорового питания. Не так давно в России вступил в действие Федеральный закон «Об органической продукции», сформировавший нормативно-правовую базу для развития в нашей стране производства органики.
Системы городского садоводства позволяют выращивать в комнатных условиях даже фрукты и грибы. Такие установки впервые появились в России несколько лет назад, и за это время показали заметный тренд на удешевление и растущую популярность особенно в несельскохозяйственных регионах. Уже сегодня многие горожане заводят в домах, квартирах и офисах компактные гидропонные установки и комнатные системы – климатические камеры, в которых и выращивают микрозелень, витграсс, лук, салаты и овощи.
Зарубежный опыт применения вертикальных ферм имеет довольно длительную историю. Так, в Японии первые вертикальные фермы появились в 1970-х, а сегодня крупнейшая из них, Kameoka Plant в Киото, принадлежит компании Spread – и если раньше такие фермы были нишевыми игроками, то теперь они снабжают свежими овощами всю страну. А самая большая гидропонная вертикальная ферма в мире расположена в Китае и принадлежит корпорации JD.com – она занимает 11 тысяч м2 и производит до 300 тонн зелени ежегодно.
Россия тоже не отстает от мировых лидеров. Крупные вертикальные фермы в нашей стране производятся в течение нескольких лет: некоторые из них достигают высоты 10 метров.
Как раз сегодня в Екатеринбурге резидент Инновационного Центра «Сколково» компания «Агротехфарм» строит ферму на 1000 м2 для выращивания клубники, голубики и других культур.
«Агротехфарм» предлагает умные вертикальные фермы для круглогодичного выращивания зелени, овощей и фруктов без земли в любом помещении методом аэропоники. Другой российский проект, iFarm, не только является производителем и поставщиком клубничных, салатных или овощных вертикальных ферм, но и разрабатывает для таких ферм комплексные инновационные решения, включая собственное ПО для управления вертикальными фермами с помощью искусственного интеллекта. Модули iFarm установлены в супермаркетах «Азбука Вкуса», «Лента» и «Перекресток». Зелень, выращенная по технологиям iFarm, продается во всех федеральных торговых сетях России. А ФИЦ биотехнологии РАН развивает идею выращивая на стеллажах не только зеленных культур, но и картофеля и даже пшеницы.
Интерес к вертикальным фермам обусловлен еще и экономической составляющей. Срок окупаемости подобных проектов составляет 3-4 года, в то время как классический тепличный бизнес окупается в среднем 7-8 лет.
Экзотика на полях
Продолжая тренд здорового питания, в дальней перспективе становится очевиден интерес производителей к таким экзотическим сегодня для российских полей культурам как амарант, киноа, а если говорить о фруктах, то в южных регионах совсем недавно начали выращивать, кроме привычной фейхоа, хурму, зизифус, киви, оливки и азимину.
В частности, такая «экзотика», как азимина, растение происхождением из Северной Америки, в самых суровых условиях дает хороший урожай: ее можно высаживать на бедных почвах с высоким залеганием грунтовых вод, к тому же, она без труда выдерживает морозы до 30°С. Уже сегодня азимину выращивают аграрные предприятия Кубани и Крыма – и за последние годы ей интересуются все больше фермеров-садоводов. Там же, в Краснодарском крае, существует собственное семеноводство полевой культуры киноа; и еще большее внимание уделяют амаранту: в августе 2021 года, по данным «Россельхозбанка», в Башкирии свой первый промышленный урожай амаранта собрала ГК «Эконива». Тенденция выращивать на своей территории фрукты теплых стран прослеживается во многих странах. Например, Аграрный университет Исландии содержит единственную в стране оранжерейную ферму, где ежегодно плодоносят 600-700 банановых пальм. Азимину же сегодня выращивают в Испании, Италии, Португалии, Франции, Японии и других странах, причем охотно отправляют саженцы за границу.
Производство рыбы будущего
На горизонте 20-30 лет существенно подрастет спрос и на «здоровые» высокобелковые животные продукты: птицу, рыбу и морепродукты. Уже сегодня такие ценные породы рыб как лососевые и осетровые выращиваются в аквакультуре «на суше», в установках замкнутого водоснабжения (УЗВ), где воссозданы все условия их природных водоемов. Наземная аквакультура в закрытых помещениях делает производство рыбы и морепродуктов не просто эффективным (энерго- и водосберегающим), но и безопасным для природы. Наземные установки, питающиеся от артезианских скважин, позволяют выращивать рыбную продукцию вдали от любых водоёмов и таким образом снабжать высокобелковым продуктом неблагополучные по питанию регионы.
Сегодня список одних только популярных аквакультурных рыб, которых выращивают в российских наземных установках, уже приближается к 80 видам и продолжает расширяться. В последние годы особенно хорошо развивают производство беспозвоночных животных: гребешков, трепангов, крабов и раков.
Зарубежная наука шагнула еще дальше, в 2019 году в Испании компания Nueva Pescanova и институт океанографии (IEO) в Виго запустили лабораторные эксперименты по выращиванию в УЗВ обыкновенного осьминога; начало промышленного выращивания запланировано на 2023 год.
Эксперты экосистемы Своё Фермерство уверены, что в недалеком будущем технологии по выращиванию рыбы и морепродуктов в установках замкнутого цикла придут не только на небольшие фермерские хозяйства, но и в дома обычных жителей.
Еще одним трендом будущего станет аквапоника – это интересный инновационный способ взаимовыгодного производства рыбы и сельхозкультур на одной воде. В замкнутой системе вода циркулирует между установками УЗВ и тепличным комплексом; рыба дает питание растениям (соединения азота, калия и фосфора, CO2), а растения очищают воду от отходов.
Главная особенность аквапоники – полное исключение применения на фермах антибиотиков и агрохимикатов. В России эту технологию на территории камчатского агропарка «Зеленовские озерки» начинает развивать ООО «Рыбная долина»: здесь ежегодно планируют выращивать 2,16 тысячи тонн радужной форели и около 1,5 тысяч тонн зеленных и салатных культур, овощей и ягод.
Птица и тренд на экологичность
Тренд будет развиваться и в сторону увеличения потребления мяса птицы в качестве полезного и диетического источника белка. Однако, если сейчас основу потребления составляет птица, выращенная в основном на крупных птицефабриках, то в дальнейшем потребители будут стремиться приобретать мясо птицы напрямую у небольших фермерских хозяйств. Уже сейчас у покупателя существует стойкое убеждение о том, что в большей части мяса птицы, выращенной в промышленных масштабах, присутствуют гормоны и антибиотики, что на фоне тренда здорового питания сформирует высокий спрос на птицу, выращенную «в домашних условиях» на натуральных кормах.
Продвинутые птицеводческие фермы будущего будут оснащены системами видеонаблюдения, позволяющими потенциальным потребителям в онлайн режиме наблюдать за тем, в каких условиях выращивается птица и чем она питается.
Птицеводческая отрасль претерпит изменения и под воздействием новых технологий.
Птицеводческим производствам будущего не обойтись без роботов и автоматики, и особенно в этом сегодня нуждаются процессы ухода за животными. Российская компания ООО «Агробит», резидент «Сколково», успешно разрабатывает комплексы интеллектуальной роботизированной системы ухода и дезинфекции. Состоят такие роботы из сервера управления и колесного робота, который и выполняет механическую работу, дезинфицирует помещения и проводит санитарные, зоотехнические, ветеринарные операции, а также чистит птичники от помёта. Все это робот совершает в автономном или дистанционном режимах. Сегодня разрабатывается и внедряется температурное картирование поголовья птиц в помещении, методы постоянного мониторинга температуры, влажности и уровня аммиака в воздухе.
На предприятиях холдинга «Дамате» внедряются системы видеоаналитики, при помощи нейросети и машинного зрения позволяющие определить, правильно ли работник ворошит подстилку, на которой выращивается птица.
Нужно сказать, что в России большинство крупных птицеферм цифровизованы в достаточно высокой степени. Постепенно эта тенденция приходит и к небольшим предприятиям, которые стараются у себя внедрять передовые производственные технологии. Эти технологии значительно способствуют уменьшению расходов, в частности, на электроэнергию, а также повышают эффективность бизнеса, поэтому тенденция перехода к инновациям и внедрению роботизации в птицеводческом бизнесе будет сохраняться.
Развитие фермерского бизнеса и применение новых технологий в АПК – зона особого внимания Россельхозбанка и экосистемы Своё Фермерство. Ежегодно проводимые конференции и конкурсы среди стартапов и агротехкампаний позволяют экспертам проекта svoefermerstvo.ru судить о тенденциях в развитии отрасли.
Сегодня в приоритете находятся тренды здорового питания и цифровизации. Именно комбинация этих двух направлений обусловит вектор развития фермерского бизнеса в перспективе 20-30 лет. А технологическая доступность и повышенное внимание к собственному здоровью сделают большую часть населения планеты в своём роде фермерами и позволят выращивать продукты высокого спроса в домашних условиях на вертикальных фермах и в установках замкнутого водоснабжения.
Население планеты к 2050 году превысит по прогнозам специалистов 9,8 млрд человек, прирост составит порядка 27%. Однако, на фоне изменяющихся пищевых предпочтений потребление органической продукции (салатов, овощей и органического белка) возрастет кратно — более чем в 3 раза в перспективе уже ближайших 10 лет. Чтобы обеспечить такой объем потребления органики каждое 3-е фермерское хозяйство будет сфокусировано на выращивании органической продукции, а уровень проникновения цифровых технологий в сельское хозяйство составит порядка 30% уже на горизонте 20-30 лет.
«Многие считают, что фермерство — это авантюра»
«Многие считают, что фермерство — это авантюра» | Большие Идеи Феномены Юлия ФуколоваПочему в России доминируют крупные агрохолдинги, а не фермерские хозяйства, что выгоднее всего выращивать и какое будущее ждет экопоселения? Об этом рассказывает директор Центра аграрных исследований РАНХиГС Александр Никулин.
HBR — Россия: Чем занимается ваш центр?
Никулин: Наш центр является идеологическим преемником «Центра крестьяноведения и аграрных реформ», который был создан в начале 1990-х британским социологом Теодором Шаниным и российским историком Виктором Даниловым. Одна из задач — возрождение междисциплинарных исследований сельской России, традиций земских статистиков и профессоров-аграрников дореволюционного и послереволюционного времени, а также введение российских исследований в современный международный контекст.
У нас работают не только экономисты, но и географы, историки, социологи. А нашим идейным лидером мы считаем выдающегося ученого Александра Чаянова, который был расстрелян в 1937 году. В музыке есть Моцарт, в литературе — Пушкин, а в аграрных науках — Чаянов.
В России еще до революции стоял так называемый аграрный вопрос. В чем он заключался?
В начале XX века было три вопроса, из которых потом проросла русская революция — аграрный, рабочий и национальный. И именно аграрный стал первой ступенью социального взрыва. В его основе — перекрест двух проблем. Во-первых, взаимоотношения крупного и мелкого аграрных производств. Во-вторых, соотношение коллективного и частного начал в земледелии. Это своего рода апории — противоречия аграрного вопроса. В медийном поле и сейчас до хрипоты спорят, какая форма производства эффективнее, но я не разделяю эти крайности. Россия — большая многоукладная страна, все формы имеют право на существование.
Чем крупное хозяйство принципиально отличается от мелкого и частного?
Размер земельного участка роли не играет.
Например, в ряде регионов России есть фермерские хозяйства, которые обрабатывают по 10—25 тыс. га земли, тогда как у среднего советского колхоза было в среднем 5 тыс. га. Разница в том, что у руководителей крупного аграрного предприятия (агрофирма, колхоз, совхоз) нет прямой связи с землей, с наемными работниками — между ними существуют бюрократические управленческие иерархии. Тогда как крестьянское или фермерское хозяйство — это, прежде всего, семейное производство. Наемные работники если и есть, то их немного, и они все равно подчиняются принципу семейного единоначалия.
Почему в России основной сельхозпроизводитель — крупные холдинги, а не множество мелких фермеров?
В современном сельском хозяйстве многое зависит от финансовых потоков. И там, где государство централизованно поддерживает концентрацию крупных инвестиций в аграрную отрасль, доминируют крупные предприятия. Это, например, Россия, Украина, Казахстан, страны Латинской Америки.
Бразильские социологи рассказывали, что министра сельского хозяйства там называют министром агрохолдингов, потому что он возглавлял крупнейшую компанию. Правда, у них также есть министерство сельского развития, которое курирует малые формы бизнеса и сельские сообщества.
После дефолта 1998 года в России сложилась благоприятная конъюнктура — оказалось, что сельским хозяйством заниматься выгодно, по крайней мере, зерновым. Помню расчеты, опубликованные в начале 2000-х, — средства, вложенные в производство зерна, превышают отдачу даже от нефтяного бизнеса. И когда у государства появились инвестиции для сельского хозяйства, стали думать, как их распределять. С крупными игроками договариваться было проще, чем с распыленными мелкими производителями. Конечно, в России поддерживают и фермеров, но объемы этой поддержки несопоставимы с поддержкой крупного бизнеса. Кроме того, свою роль сыграло аграрное лобби. Так крупный агробизнес стал доминирующей силой на рынке.
Это хорошо или плохо?
Плюсы крупного бизнеса очевидны — концентрация капитала, техники, рабочей силы, инноваций.
Но есть и минусы. В отличие от промышленности, сельское хозяйство имеет дело с громадными площадями, их очень трудно контролировать. К тому же все земли разные по качеству. Второй момент — контроль за работниками. Нужен громоздкий аппарат, неизбежно возникает неформальная экономика.
Кроме того, все сверхкрупные аграрные предприятия в финансовом плане чудовищно прожорливы. Когда они говорят об успехах, стоит подсчитать, сколько это стоило. Фермерские и личные подсобные хозяйства более экономны, у них часто хуже техника и меньше урожайность, но как хозяева они более рачительны.
Наконец, холдинги очень агрессивны и часто пресекают развитие других форм хозяйств. Мы как-то сделали контент-анализ по публикациям вокруг аграрного рейдерства и обнаружили много криминальных историй: захваты земли и имущества у агропредприятий и фермеров, особенно в плодородных регионах. Это реальная проблема во всем мире, которая так и называется land grabbing — земельное ограбление.
А сколько у нас сейчас фермерских хозяйств?
В начале 2000-х годов в стране насчитывалось максимум 262 тыс. фермеров. Это немного. Причина в том, что в 60—70 годы ХХ века в селах происходило тотальное «раскрестьянивание» — Россия превратилась в страну наемных сельскохозяйственных работников. Когда у сельских жителей спрашивали, кем они себя ощущают, люди говорили: «Мы не крестьяне». И перечисляли индустриальные профессии — доярка, скотник, шофер, механизатор. Очень трудно вернуться к ментальности крестьянства. Многие считают, что фермерство — это авантюра. Чудо, что нашлась хоть четверть миллиона людей, которые попробовали. Не у всех получилось. По недавней сельскохозяйственной переписи в России осталось 135 тыс. фермеров. То есть за неполные 20 лет их количество сократилось почти в два раза. Но, несмотря на это, в 2000 году они производили около 2,5% сельскохозяйственной продукции страны, а сейчас — 10%.
Каков оптимальный размер хозяйства, чтобы оно было эффективным?
Этот вопрос изучал еще Чаянов.
Ахиллесова пята России — отсутствие достаточного числа производителей среднего уровня. Представьте пирамиду, на вершине которой господствуют 700 гигантских агрохолдингов. Плюс есть несколько тысяч аграрных предприятий поменьше, но тоже весьма крупных. А с другой стороны — миллионы мелких и мельчайших семейных хозяйств. Если вообразить условно усредненное идеальное предприятие в наших условиях, то его оптимальный размер — примерно 2,5 тыс. га земли, до 30 работников, от 400 до 1000 голов крупного рогатого скота. Например, в Краснодарском крае такой тип предприятия практически лишен недостатков как мелких, так и сверхкрупных форм. Но именно таких хозяйств у нас крайне мало.
А как обстоят дела в других странах?
Сельское хозяйство США, Франции, Голландии держится на многочисленных фермерских хозяйствах, там нет крупных холдингов в нашем понимании. Семейные хозяйства состоят в различных кооперативах, которые зачастую крупнее наших агрохолдингов.
Но в отличие, скажем, от колхозов, где все было обобществлено и крестьянин, по сути, становился наемным работником, фермер остается свободным предпринимателем. Например, он производит молоко. Куда сдавать излишки? Все страдают от перекупщиков, которые устанавливают заниженные цены. А кооператив действует в интересах фермеров. Финская компания Valio представляет собой сообщество сельхозкооперативов. Россия могла пойти по этому пути в годы нэпа, но в итоге коллективизация создала систему колхозов и совхозов.
Почему мелкие хозяйства в России не объединяются, если это выгодно?
советуем прочитать
Как среднему бизнесу пережить 2021 год: пять задач для HR-директораДина Перро, Робин Форман Поллак
Бизнес вместе, приложения врозь: зачем Uber и «Яндекс.Такси» объединяютсяИрина Скрынник/»Ведомости»
И все-таки нация чтит короляКреймер Родерик
«Темная сторона» Илона МаскаДарко Ловрич, Томас Чаморро-Премузик
Войдите на сайт, чтобы читать полную версию статьисоветуем прочитать
Вредная мужественностьМейерсон Дебра, Робин Эли
«Мы разрушили систему здравоохранения»Юлия Фуколова
Сила слов: как метафоры могут изменить организациюЕвгений Теруков
В основе цифровой трансформации лежит смена образа мышления 100 % сотрудников компании
Фермерство – это бизнес – Фонд экономического образования
Правила экономии применимы к сельскому хозяйству так же, как и к любому другому бизнесу.
Бедственное положение операторов заправочных станций, похоже, никогда не привлекало внимание публики. За все годы, что я был прилежным телезрителем, я ни разу не видел ни специального выпуска на эту тему, ни даже сюжета в вечерних новостях об исчезновении семейной автозаправочной станции. Телевизионные камеры не были сфокусированы на банкротстве какого-либо шерифа при продаже некоторых заправочных станций, поскольку шерифа окружала кучка угрюмых операторов заправочных станций, протестующих против продажи. Насколько мне известно, ни законодательные органы, ни суды не объявляли мораторий на изъятие заложенного имущества на станциях технического обслуживания. Не существует федеральных банков на станциях технического обслуживания, которые могли бы предоставить легкий кредит для открытия бизнеса на станциях технического обслуживания. И за все годы, что я просматривал учебники по американской истории, я ни разу не встретил ни одного предложения о «проблеме станции техобслуживания», не говоря уже о абзаце или целом разделе главы.
В противоположность этому — и это делает вышеизложенное таким замечательным — за многие годы я просмотрел огромное количество материалов, посвященных «Проблеме фермы». Ни одна президентская администрация со времен Резерфорда Б. Хейса, по крайней мере, не смогла обойтись без своего рода «фермерского кризиса». Любая схема, безумная или какая-то другая, направленная на решение проблемы фермеров, имела своих сторонников, и многие законопроекты прошли через законодательные собрания штатов и Конгресс, которые должны были решить проблемы фермеров. Вот уже более ста лет те, кто утверждает, что выступает от имени фермеров, провозглашают обязанность правительства помогать фермерам, и почти столько же времени правительства принимают те или иные законы, которые должны были делать именно это. Инфляция — в те дни, когда все понимали, что это означает увеличение денежной массы, — когда-то считалась панацеей от фермерских проблем. Затем было регулирование железнодорожных ставок, спонсируемые государством кредитные программы для предоставления льготных кредитов, спонсируемые государством кооперативные хранилища и ссуды под урожай, паритетные платежи, субсидии и так далее.
Ни одна книга по истории, достойная этого названия, не обходится без разделов, разбросанных здесь и там в отчетах за последние сто лет, подробно описывающих бедственное положение фермеров. И, по словам представителей фермеров, проблема, по-видимому, сегодня актуальна как никогда, учитывая спад на внешних рынках, падение цен на сельскохозяйственные земли и повсеместное лишение права выкупа ферм.
Я, конечно, не утверждаю, что у фермеров не было и нет проблем. Насколько мне известно, у фермеров всегда были те или иные проблемы. Их предприятию всегда мешали засухи, наводнения, эпидемии, болезни, неурожайные годы, когда цены падали, и неурожайные годы, когда цены могли расти, но они производили гораздо меньше. Фермеры влезают в долги с тех пор, как можно было найти торговцев, фактористов или банкиров, предоставляющих кредит, и многие из них из года в год погружались все глубже в долги в тщетной надежде, что небывалый урожай можно будет продать по высоким ценам, чтобы спасти их. Любой, кто сомневается в этом, должен изучить рассказы американских фермеров и плантаторов в нашей собственной колониальной истории.
За прошедшие годы в технологиях и методах ведения сельского хозяйства произошло много изменений, но финансовые проблемы, с которыми сталкиваются коммерческие фермеры, не сильно изменились.
Скорее я хочу сказать, что не так уж очевидно, что фермеры так уж сильно отличаются своими проблемами от остальных из нас, подверженных требованиям рынка, то есть всех нас, в большей или меньшей степени. степень. Даже государственные служащие иногда теряют работу, а политики не всегда переизбираются. Но я начал противопоставлять фермеров операторам станций технического обслуживания, так что позвольте мне немного остановиться на этом. Беды станций технического обслуживания на протяжении многих лет, должно быть, часто были такими же серьезными, как и беды фермеров. Правда, многие ушли из хозяйства в другие области, особенно за последние пятьдесят лет. Но число заправочных станций, обанкротившихся за тот же период, должно быть очень большим, учитывая множество заброшенных предприятий, разбросанных по сельской местности.
Станции обслуживания, которые продолжают работать, также время от времени переходят из рук в руки или переходят под новое руководство. Одна из претензий к сельскому хозяйству заключается в том, что семейные фермы исчезают, но сервисные станции могут также управляться семьями. Я не располагаю информацией о том, подвержены ли операторы станций технического обслуживания такой же склонности к банкротству, как и фермеры, но, несомненно, многие операторы станций технического обслуживания по той или иной причине не предпринимают никаких действий.
Фермерство как бизнес
Главное, что я хотел бы подчеркнуть, это то, что фермерство — это бизнес. В этом ключевом отношении он похож на множество других предприятий. Это было противопоставлено работе станции технического обслуживания не потому, что сельское хозяйство существенно отличается, а потому, что было принято большое политическое внимание и большое количество политических программ, которые должны были помочь фермерам.
Заправочным станциям, напротив, уделялось очень мало внимания, и, за исключением отдельных законодательных актов, касающихся обращения поставщиков с независимыми поставщиками, заправочные станции редко выделялись, за исключением ограничительного законодательства. Есть много других предприятий, для которых не существует специальных программ государственной помощи: производители игрушек, например, производители конфет, производители хлопьев и так далее. Некоторые предприятия были объектами государственных программ, которые должны были помочь им, конечно, но не так масштабно, я думаю, и не в течение такого длительного периода времени. Конечно, в этом столетии бизнес в целом не пользовался симпатией публики; они гораздо чаще становились предметом карательного регулирования. Более того, общественное противодействие и критика помощи другим предприятиям обычно были энергичными.
Таким образом, важно подчеркнуть, что фермерство — это бизнес. Это важно по двум причинам. Во-первых, он приводит его в правильную основу для рассмотрения уместности предоставления помощи.
Во-вторых, это помогает избавиться от предполагаемых отличий от других предприятий. Фермерство для рынка — это бизнес. Это бизнес, в котором фермеры используют землю, труд и капитал для производства товаров для продажи. Такое земледелие ведется в надежде и ожидании прибыли, как и все другие предприятия. Фермеры обычно стремятся использовать как можно меньше дефицитных элементов производства для производства большей части необходимых товаров (на что указывает рыночная цена). Они ищут самый широкий рынок для своей продукции и, следовательно, самые высокие доступные цены. Успешные фермеры ведут тщательный учет и планируют свои инвестиции времени и капитала, чтобы максимизировать свой доход. Их деятельность ничуть не более благотворительна, чем работа станции технического обслуживания или предоставление сотен других товаров или услуг. Это не отрицает того, что сельское хозяйство приносит общественные блага, но они, по-видимому, не отличаются от тех, которые приносят сотни других предприятий.
Сегодня американский фермер находится в ситуации, которую можно разрешить. Решение заключается не в государственной политике, которая создает краткосрочные «исправления» для фермера. Лучший способ обеспечить процветание фермера — это то же решение, которое позволило бы процветать другим частям экономики. Правительство должно снять бремя, возложенное на человека. Индивидууму должно быть позволено соревноваться на равных основаниях, чтобы стать конкурентоспособным со своими сверстниками.
— Эдгар Терри, фермер в четвертом поколении
из Вентуры, Калифорния
«Семейная ферма»
воспоминания, которые простираются назад в эпоха, когда сельское хозяйство часто не было таким деловым, как сейчас. «Семейная ферма» может вызывать образы мелких ферм, на которых выращивание продукции для рынка было лишь частью предприятия.
На таких фермах часто содержались самые разные животные — коровы, лошади, куры, свиньи, возможно, овцы или козы, гуси, утки — для семейного или сельскохозяйственного использования. Фруктовые деревья часто давали плоды в сезон, и можно было выращивать различные орехи. Можно было выращивать все виды сельскохозяйственных культур, некоторые для потребления животными, некоторые для семьи, и только одну или несколько для продажи на рынке. Такие фермы часто имели излишки фруктов и овощей, которыми можно было делиться в сезон с соседями и родственниками. Согласно преданиям, а иногда и на самом деле, эти фермы были убежищем для детей, живших в городах и поселках, куда их отправляли во время летних каникул, чтобы провести некоторое время на ферме с родственниками, возможно, узнав что-то о древних добродетелях и ценностях.
Такие фермы в настоящее время, так сказать, ушли по ветру. Большинство фермерских хозяйств на рынке, будь то семейные фермы, фермы компаний или корпораций, являются более или менее узкоспециализированными.
На многих фермах сегодня вообще нет сельскохозяйственных животных. От старомодного сарая часто полностью отказывались. Огороды, вероятно, не более распространены на крупных фермах, чем в пригородах. Машины уже давно заменили большую часть животных в качестве движущей силы на фермах, машины стали намного крупнее и, как правило, гораздо более специализированными по функциям, чем раньше. Семейная ферма отличается от других тем, что большая часть работы выполняется одной семьей и живет на земле. Даже когда в продуктах есть некоторое разнообразие, это обычно делается в коммерческих масштабах. В общем, сельское хозяйство для рынка стало коммерциализированным.
Большие перемены в сельском хозяйстве в целом могут иметь меньшее влияние, чем можно было бы предположить, на государственные программы для фермеров, за исключением их ностальгической роли в продвижении поддержки налогоплательщиков для «спасения семейной фермы». На самом деле, большинство правительственных программ, принятых на протяжении многих лет, были разработаны, чтобы воздействовать на сельское хозяйство для рынка.
Почти ни одна из программ не стремилась и не была разработана для поощрения или ограничения сельскохозяйственного производства для семьи. Правда, некоторые из программ «Нового курса» действительно пытались стимулировать диверсификацию ферм, но в той мере, в какой они преуспевали (путем ограничения посевных площадей сельскохозяйственными культурами, выращиваемыми на рынке), они обычно приводили к изгнанию людей с ферм. Некоторые кредитные программы, в частности Управление жилищного хозяйства фермеров, позволили некоторым людям купить дома на небольших участках земли, но они редко используются для какого-либо крупного сельскохозяйственного производства.
Изменение рынка
В любом случае, большая часть агитации за государственные программы и большинство реальных программ были направлены на то, чтобы каким-то образом изменить рынок. Одной из первых интервенций была попытка контролировать фрахтовые ставки и цены, взимаемые за хранение зерна. Они должны были помочь фермерам, которые отправляли свои товары на рынок или хранили их в ожидании повышения цен.
Инфляция валюты была направлена почти исключительно на повышение цен на сельскохозяйственную продукцию или предоставление более дешевого и легкого кредита. Паритетные программы были ориентированы исключительно на рынок. То же самое можно сказать и о различных программах поддержки цен или субсидий. Огромные поддерживаемые государством кредитные и страховые программы в основном использовались фермерами для покупки большего количества земли, страхования товарных культур или покупки сельскохозяйственной техники, необходимой для крупных операций. Короче говоря, государственные программы обычно предназначались для тех, кто занимается сельским хозяйством на рынке, а не для тех, кто в основном производит продукты питания для семьи на семейных фермах.
Сказать, что сельское хозяйство — это бизнес, не значит принизить его значение или подвергнуть его резкой критике. Я также не хочу сказать, что, поскольку фермеры являются бизнесменами, они не имеют права на полное сочувствие и понимание рисков, на которые они идут, и выгод, которые они приносят всем нам.
Сельское хозяйство, безусловно, является рискованным делом, поскольку оно зависит от стихии, внутренних цен и изменений на внешних рынках. Более рискованно, чем содержание станции технического обслуживания (или, если уж на то пошло, любого другого бизнеса)? Это отнюдь не ясно. На станциях технического обслуживания есть риски, некоторые из которых отличаются от рисков фермеров. Например, они гораздо более склонны к грабежу, и очень важно местоположение. Помимо этих вещей, они подвержены всевозможным требованиям и всегда работают с очень взрывоопасными материалами.
Но предположение о том, что фермеры заслуживают нашего понимания и признательности, не должно означать, что правительство должно вмешиваться либо от их имени, либо для их ограничения. Сельское хозяйство — это бизнес, и существует множество свидетельств того, что государственное вмешательство часто наносит ущерб не только потребителям (то есть всем нам), но и тем, кто занимается конкретным бизнесом, на который направлено вмешательство.
То, что сельскохозяйственные программы на протяжении многих лет приносили пользу фермерам, вряд ли самоочевидно. Несомненно, около фермеров воспользовались некоторыми фермерскими программами. Возможно, были даже случаи, когда фермы в целом получали пользу, временно, от некоторых конкретных программ. Но то, что фермеры, как правило, в долгосрочной перспективе получали выгоду от государственных программ, вряд ли можно было сохранить (если не принимать во внимание затраты для остального населения).
A Неверная предпосылка
Фермерские программы основаны на ошибочной предпосылке. Обычно они основываются на представлении о том, что фермеры, занятые главным образом производством сходных видов товаров, составляют класс с общими интересами. Это могло бы быть так, если бы они производили почти исключительно для своих семей. Но в той мере, в какой они производят для рынка, т. е. в той мере, в какой земледелие является бизнесом, их интересы принципиально расходятся.
Фермер конкурирует со всеми другими фермерами, производящими товары того же типа, когда они выходят на рынок. Фермеры, выращивающие пшеницу, конкурируют друг с другом, как и фермеры, выращивающие хлопок, скотоводы, производители сахара, птицеводы и т. д. по всему спектру сельскохозяйственного производства. Каждый фермер, поскольку он ищет прибыль на рынке, стремится производить и продавать столько, сколько он может по самой высокой цене с наименьшими издержками для себя.
Любая государственная программа, основанная на представлении о том, что фермеры, производящие один или несколько товаров, составляют класс с общими интересами, является глубоко неэкономичной. Чтобы работать, нужно, чтобы каждый отдельный фермер действовал вопреки своему индивидуальному интересу, чтобы он постоянно вел себя неэкономно. Несомненно, такое поведение иногда может быть вызвано достаточно крупными субсидиями от налогоплательщиков в целом, но программа, тем не менее, приведет к катастрофе. В любом случае, большинство сельскохозяйственных программ колеблются где-то между субсидированием меньшего, чем достаточно, чтобы вызвать неэкономическое поведение, и попыткой изменить рыночные условия в достаточной степени, чтобы удержать фермеров от спины политиков на какое-то время.
Если бы фермерам платили достаточно из государственных доходов, чтобы заставить их вести себя неэкономно, как правило, результатом были бы голод и банкротство для граждан в целом. То есть фермеры перестанут производить те товары, которые больше всего нужны, в достаточном количестве, чтобы прокормить нас. С другой стороны, вмешательство государства в рынок с целью увеличения доходов фермерских хозяйств за счет увеличения производства, как правило, приводит к избытку товаров по субсидируемым ценам.
Чаще всего на протяжении многих лет государственное вмешательство было связано с манипулированием ценами: повышать цены на сельскохозяйственную продукцию, повышать цены, т. е. заработную плату сельскохозяйственных рабочих, снижать цены на доставку, хранение и машин (путем поощрения кооперации) и понизить цену денег, т. е. процент. Эти попытки манипулирования ценами иногда сопровождались ограничениями на земли, засеянные определенными культурами, на количество фермеров, которые могли продать урожай на рынке, на количество коров, например, которое молочный фермер мог иметь в производстве, и так далее.
. Повышение цен на сельскохозяйственные товары, как правило, побуждает фермеров производить больше и привлекать других к выращиванию этих культур. Повышение цен на сельскохозяйственный труд, как и снижение процентных ставок, способствует более широкому использованию машин. Ограничение посевных площадей склоняет фермеров к стремлению производить больше на меньших площадях и так далее. Государственное вмешательство имеет тенденцию порождать нормальную «фермерскую проблему».
На самом деле производство для рынка — это бизнес. Это верно независимо от того, производится ли товар — пшеница или безделушки. Правила экономии применимы к фермерам так же, как и к операторам станций технического обслуживания. Мы создаем «фермерскую проблему», неестественным образом объединяя фермеров и увековечивая ее вмешательством правительства. Решение заключается в том, чтобы относиться к сельскому хозяйству как к бизнесу и позволять тем, кто может делать это эффективно, делать это без помех.
Эта страница в значительной степени зависит от JavaScript.
Пожалуйста, включите JavaScript и перезагрузите страницу, чтобы воспользоваться нашими современными функциями.
Фермерство как бизнес | SPRING
РЕЗЮМЕ СОДЕРЖАНИЯ
Краткое описание: «Фермерство как бизнес» (FAAB) представляет собой расширенный подход к работе с группами фермеров во время сельскохозяйственных мероприятий. Это форма развития частного сектора, направленная на устойчивое увеличение прибыли мелких фермеров с низким доходом. Он включает в себя наращивание технического и институционального потенциала.
Использование: Подход FAAB направлен на повышение технического потенциала групп фермеров, а также на создание благоприятной среды, позволяющей им более активно участвовать в рынке. Конечной целью подхода является устойчивое увеличение доходов мелких фермеров за счет повышения производительности, снижения риска выхода на рынок и восстановления базы природных ресурсов.
Компоненты инструмента: Инструмент расширения FAAB объясняет все соответствующие компоненты подхода FAAB и предоставляет обширный список приложений, которые дополнительно объясняют подход и примеры инструментов сбора данных на английском и непальском языках. Основные технические компоненты инструмента:
- Стратегическое согласование и мобилизация
- Наращивание технического потенциала
- Наращивание институционального потенциала
- Приложения: примеры и форматы необходимых форм и инструментов
ОПЕРАЦИИ
Требуемое количество персонала: Подход FAAB не устанавливает требований к дополнительному персоналу.
Время: FAAB — это подход к программированию; необходимое время — это продолжительность сельскохозяйственного вмешательства.
Стоимость оценки: Не указано; дополнительные расходы будут связаны с анализом производственно-сбытовых цепочек и усилиями по наращиванию потенциала.
Обучение: Не указано, но вполне вероятно, что персоналу, руководящему вмешательством FAAB, потребуется предшествующий опыт анализа цепочки создания стоимости и наращивания потенциала.
Географический таргетинг: Будет определяться целью сельскохозяйственного проекта и «товаром с высокой отдачей», выбранным на начальном этапе вмешательства FAAB.
Тип сбора данных: Для правильного применения подхода FAAB требуется разнообразная информация, включая типичные методы ведения сельского хозяйства в целевом районе, выращиваемые культуры, рыночный спрос и предложение, цены и тенденции, сети связи и службы распространения сельскохозяйственных знаний. . Эта информация собирается посредством обсуждений в фокус-группах, интервью и встреч с заинтересованными сторонами.
Степень технической сложности: Персоналу, участвующему в подходе FAAB, требуется ряд различных навыков, включая распространение сельскохозяйственных знаний, коммерциализацию, анализ рынка и наращивание потенциала.
