Закон о банкротстве субсидиарная ответственность: Исковая давность и субсидиарная ответственность: действие закона во времени — Кинотеатр "Художественный" кино, афиша, киноафиша, анонс, рейтинг, новость, кинотеатр, кинотеатры Москвы, кинофильм, прокат, лучший, Россия, Москва, кинотеатр Художественный

Содержание

Исковая давность и субсидиарная ответственность: действие закона во времени

Срок исковой давности на подачу заявления о привлечении контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности установлен в пункте 5 статьи 61.14 Закона о банкротстве: в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом) и не позднее десяти лет со дня, когда имели место действия и (или) бездействие, являющиеся основанием для привлечения к ответственности.

Таким образом, в действующей редакции Закона о банкротстве установлен трехлетний срок исковой давности.

Срок исковой давности был увеличен с 1 на 3 года на основании Федерального закона от 29.

07.2017 № 266-ФЗ ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве) и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее – Закон № 266-ФЗ).

В соответствии с пунктом 3 статьи 4 Закона № 266-ФЗ, рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу Федерального закона № 266-ФЗ), которые поданы с 1 июля 2017 года, производится по правилам Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции Федерального закона № 266-ФЗ).

Вышеуказанная норма вызвала широкое обсуждение в юридическом сообществе и неоднозначно применялась в судебной практике, поскольку из ее буквального толкования можно сделать вывод о том, что заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, поданные в суд после 1 июля 2017 года (в том числе и в рамках дел о банкротстве, возбужденных ранее этой даты), должны быть рассмотрены по правилам, установленным главой III.

2 Закона № 127-ФЗ, в том числе с применением трехлетнего срока исковой давности.

Частые изменения Закона о банкротстве приводят к тому, что правоприменителю приходится постоянно следить за тем, какую именно редакцию Закона следует применять.

При этом следует различать материальные и процессуальные нормы Закона о банкротстве.

Вторые (процессуальные) чаще всего применяются по дате совершения процессуального действия (нередко закон в целях упрощения регулирования содержит привязку к дате введения следующей процедуры банкротства).

Первые (материальные) должны применяться в соответствии с общими правилами о действии закона во времени (статья 4 ГК РФ): правоотношение подчиняется закону, который действовал на момент его возникновения.

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ в Закон о банкротстве внесены изменения, вступающие в силу со дня его официального опубликования — 30.07.2017.

Как предусмотрено пунктом 3 статьи 4 Закона № 266-ФЗ, рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу Федерального закона № 266-ФЗ), которые поданы с 1 июля 2017 года, производится по правилам Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции Федерального закона № 266-ФЗ).

Поэтому важно определиться с тем, что понимается под «рассмотрением» заявлений в соответствии с новой редакцией Закона о банкротстве.

Исходя из общетеоретических постулатов о действии закона во времени, под «рассмотрением» заявления о привлечении к субсидиарной ответственности следует понимать только применение процессуальных (!) норм и правил.

Так, согласно абзацу 3 пункта 2 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 27.04.2010 № 137 «О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» процессуальные нормы о порядке привлечения к субсидиарной ответственности (пункты 6 — 8 статьи 10 Закона о банкротстве) подлежат применению судами после вступления в силу нового Закона независимо от даты, когда имели место обстоятельства, являющиеся основанием для привлечения к субсидиарной ответственности, или было возбуждено производство по делу о банкротстве.

Тем самым норма пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве об исчислении исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности является материальной, и применение соответствующей редакции закона определяется по дате возникновения обстоятельств, являющихся основанием для привлечения к субсидиарной ответственности.

Необходимо также упомянуть позицию Конституционного Суда РФ о том, что правило о действии закона во времени (пункт 1 статьи 4 ГК РФ) относится к числу основополагающих принципов действия закона во времени. Иными словами, во-первых, без прямо выраженной воли законодателя нормы материального права не могут получать обратную силу. И, во-вторых, даже если такое указание (об обратной силе) содержится в законе, при определённых обстоятельствах это может противоречить Конституции РФ.

Так, в деле Потоцкого (постановление от 15.02.2016 № 3-П «По делу о проверке конституционности положений части 9 статьи 3 Федерального закона «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Е.

В. Потоцкого») Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что преобразование отношений в той или иной сфере жизнедеятельности не может осуществляться вопреки нашедшему отражение в статье 4 ГК РФ общему (основному) принципу действия закона во времени. Только законодатель вправе распространить новые нормы на факты и порожденные ими правовые последствия, возникшие до введения соответствующих норм в действие, т.е. придать закону обратную силу (ретроактивность), либо, напротив, допустить в определенных случаях возможность применения утративших силу норм (ультраактивность).

Конституционно-правовой смысл правил ГК о действии закона во времени, таким образом, должен учитываться судами при рассмотрении любых гражданских дел, включая дела о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.

Обратная сила закона – исключительное явление и должна быть прямо установлена в законе или переходных положениях к нему. Ни то, ни другое не имело места в части срока исковой давности для привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности при принятии Закона № 266-ФЗ.

Тем самым его положения не имеют обратной силы.

Относится ли исковая давность к числу норм материально-правового характера?

На этот вопрос можно дать однозначный положительный ответ. В российском правопорядке исковая давность является материальным, а не процессуальным институтом, и этот тезис не оспаривается в доктрине.

Срок исковой давности служит защите ответчика по иску (должника).

Таким образом, законодатель, установив исковую давность продолжительностью 1 год, создал для ответчика защищённое правовое положение. Это защищённое правовое положение не может быть нарушено только по той причине, что законодатель в будущем изменит своё решение и установит более продолжительный срок исковой давности.

В тех случаях, когда законодатель, вводя новые сроки исковой давности, желает распространить их действие на прежние отношения, он высказывается об этом прямо. В данном случае при принятии Федерального закона № 266-ФЗ подобных оговорок не было сделано.

Это означает, что законодатель не выразил волю на распространение нового, более продолжительного, срока исковой давности, на правоотношения, защита по которым предполагала оперативный характер в течение годичного срока.

Так, в силу пункта 9 статьи 3 Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» установленные положениями Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона № 100-ФЗ) сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 года.

В этой части необходимо отличать два разных момента: применение закона к срокам исковой давности, установленным ГК РФ, и к порядку исчисления сроков исковой давности.

Из буквального толкования указанной нормы следует, что порядок исчисления исковой давности одинаковый везде: и в гражданском законодательстве, и в законодательстве о банкротстве. Следовательно, изменения в статье 200 ГК РФ повлияли на порядок исчисления любых сроков исковой давности, в т.ч. установленных иными законами. А вот на продолжительность сроков, установленных иными законами, это правило не распространяется.

Следовательно, не допустимо применение трёхлетнего срока исковой давности к деяниям, завершённым в условиях применения годичного срока исковой давности.

Кроме того, пункт 3 статьи 4 Федерального закона от 28.12.2016 № 488-ФЗ, который вступил в силу 28.06.2017, устанавливал, что положения в том числе пункта 5 статьи 10 (прим. – о сроке исковой давности) Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции Федерального закона № 488-ФЗ) применяются к поданным после 1 июля 2017 года заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности или заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности в виде возмещения убытков.

Эта норма утратила силу с 30.07.2017, когда вступил в силу Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ (пункт 8 статьи 3).

Даже в том случае, если бы законодатель распространил действие 3-х летнего срока исковой давности, введённого Федеральным законом № 266-ФЗ, на правоотношения, по которым не истекла годичная исковая давность, возникли бы серьёзные сомнения на предмет соответствия такого регулирования Конституции РФ.

Дело Потоцкого показало, что защищённая правовая позиция, которая имеется у ответчика по иску ввиду наличия исковой давности, создающей пределы требования истца во времени, получает защиту в глазах Конституционного Суда РФ даже в том случае, если законодатель пытается сокращать данную защиту.

Из этого следует, что судебная практика тем более не вправе додумывать за федерального законодателя прямо не записанную им норму об обратной силе трёхлетнего срока исковой давности из Федерального закона № 266-ФЗ, поскольку такая норма даже в случае её наличия противоречила бы Конституции РФ (в её истолковании Конституционным Судом РФ).

Подводя итог рассуждениям по поставленному вопросу, можно сделать следующий вывод

Срок исковой давности по заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является материально-правовым институтом, на который распространяется общее правило ГК РФ о действии гражданского законодательства во времени.

Продолжительность срока исковой давности в отношении деяний, совершенных (и законченных) ранее 1 июля 2017 года, даже если заявление о привлечении к субсидиарной ответственности подаётся позднее указанной даты, составляет один год. В законе отсутствует прямо выраженное правило о применении нового (трёхлетнего) срока исковой давности к требованиям, по которым не истекла годичная исковая давность. Более того, подобная обратная сила закона в части исковой давности нарушала бы Конституцию РФ с учётом защищённой правовой позиции ответчика по праву требования, как постановил Конституционный Суд РФ по аналогичному делу.

Суды должны принимать во внимание это обстоятельство и не могут принимать решения, фактически приводящие к обратной силе правил о трёхлетнем сроке исковой давности.

Субсидиарная ответственность: закон и практика

– Алина, правда ли, что к субсидиарной ответственности все чаще привлекают не только предпринимателей, но и наемных менеджеров, и даже родственников бизнесменов?

– Действительно, судебная практика сегодня дошла до того, что к субсидиарной ответственности привлекают не только тех, кто официально записан в качестве директоров и участников компании в реестре юридических лиц, но и наемных менеджеров, юристов, бухгалтеров и даже родственников бизнесменов. Для этого нужно доказать, что в результате действий таких лиц компания пришла к банкротству и (или) что они являлись выгодоприобретателями имущества, которое должно было достаться кредиторам (денежные средства, недвижимое имущество, акции и прочие активы). Например, если супруги и дети участвовали в незаконных схемах, а именно – им были подарены активы компании, суды, при внимательном рассмотрении дела, могут привлечь к субсидиарной ответственности или признать сделки мнимыми и забрать все подаренное в конкурсную массу должника. Так, например, случилось при рассмотрении дела о банкротстве ООО «Альянс» № А40-131425/2016. Бухгалтера и юристы тоже находятся «под ударом», поэтому им необходимо продумывать каждое свое действие и согласовывать письменно с владельцами бизнеса принятые решения.

– Почему наметилась тенденция к более широкому применению субсидиарной ответственности?

– Как ни странно это звучит, в большей части развитие и ужесточение института субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц произошло, в первую очередь, стараниями нашего российского бизнеса. Судебная практика, а за ней и законодательство было вынуждено реагировать на «ухищрения» и незаконные схемы по использованию банкротства в личных интересах. Судебная практика, в силу отсутствия правового регулирования, вынуждена была создавать прецеденты, бизнес немедленно реагировал созданием новых недобросовестных инструментов «обхода» таких прецедентов, что, в свою очередь, заставляло действовать законодателя и суды на опережение.

Это все похоже на своеобразную «гонку» между бизнесом и государством в лице законодателя и правоприменительной практики, где бизнес пытаются заставить работать добросовестно с помощью «кнута». На сегодняшний день в результате такой «гонки» мы имеем главу III.2 «Закона о банкротстве» и достаточно жесткую судебную практику по отношению к контролирующим должника лицам. В самом первом пункте Пленума ВС РФ № 53 от 21.12.2017 года указано, что привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является «исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов». Несмотря на достаточно четкое разъяснение вышестоящей инстанции, суды при рассмотрении обособленных споров забывают о том, что привлечение к субсидиарной ответственности является «исключительным» механизмом, то есть крайней мерой, применяемой к контролирующим должника лицам, совершающим действия с явным злоупотреблением правом (например, мошенничество). Суды зачастую, руководствуясь формальным подходом, привлекают к субсидиарной ответственности всех подряд, не разбираясь в сложившейся катастрофе в жизни отдельно взятого предприятия.

– И как, на ваш взгляд, можно исправить сложившуюся сегодня ситуацию?

Если суды не слушают ВС РФ, то может быть, им будет понятнее, если внести отдельную поправку в Закон о банкротстве об исключительности такой меры.

Автор: Манина Алина, Советник, заместитель управляющего партнера, руководитель практики сопровождения банкротств.
Источник: RBG
07.07.20

Закон о банкротстве 2017, субсидиарная ответственность, изменения

Возможность привлечения к ответственности руководителей существовала в Федеральном законе от 26. 10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — закон о банкротстве) и ранее. Однако внесенные изменения в закон о банкротстве значительно усилили субсидиарную ответственность. Очевидно, что основная цель такого реализованного законодателем подхода — добиться от компаний исполнения своих обязательств, в том числе (а скорее всего, в первую очередь) перед бюджетом.

Отметим сразу, что Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ вступил в силу 30.07.2017, отдельные его положения вступили в силу 01.09.2017. Однако привлечение к субсидиарной ответственности по новым правилам производится уже по заявлениям, поданным начиная с 1 июля 2017 года. Не остались в стороне и налоговые органы (будучи одними из основных кредиторов компании в делах о банкротстве). 16.08.2017 ФНС России выпустила внутриорганизационное письмо №СА-4-18/16148@, которым был разъяснен порядок применения соответствующих поправок налоговыми органами, сопровождающими процедуру банкротства организаций.

Давайте рассмотрим, как привлечь к субсидиарной ответственности сегодня.

Кого можно привлечь к ответственности и кто такие контролирующие лица?

К субсидиарной ответственности по долгам компании могут быть привлечены контролирующие должника лица. Это понятие существовало в законодательстве о банкротстве и ранее, однако сейчас получило отдельную статью (статья 61.10 Закона), конкретное регулирование и расширенный перечень лиц, которым может быть передан этот статус.

Кто же такие контролирующие лица? Основной характеристикой контролирующего должника лица является его способность давать «обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий».

В частности, такими лицами могут быть:

руководитель организации — должника,
член исполнительного органа должника,
главный бухгалтер,
финансовый директор,
должностные лица, осуществляющие корпоративный контроль над должником (например, руководитель «материнской» компании),
главный ликвидатор должника,
член ликвидационной комиссии,
акционер (участник) общества с долей, превышающей 50% от числа голосующих акций (долей в уставном капитале),
иные лица, у которых есть возможность влиять на деятельность компании-должника.

Существенным нововведением закона является право суда признать любое лицо контролирующим должника по любым основаниям. Совместное проживание (гражданский брак), совместное обучение (одноклассники, однокурсники), длительная совместная служебная деятельность (например, военная, гражданская служба), — всё это (а также многое другое) может стать основанием для попадания в состав контролирующих лиц.

Таким образом, законодатель полностью развязал правоприменителям руки, убрав какие-либо формальные ограничения по выявлению контролирующих лиц. Такой подход позволяет правоприменителям творчески подходить к решению вопроса о привлечении должника к субсидиарной ответственности.

Так, к примеру, ФНС России, рассуждая о выявлении субсидиарного ответчика, пришла к выводу, что необходимо определить лицо, которое получает выгоду от организации — должника. При этом налоговые органы получили наказ выявлять не только прямую, но и косвенную выгоду.

Например, и должник, и выгодоприобретатель могут находиться под общим контролем третьего лица (бенефициара), который и будет являться контролирующим должника лицом. Другим примером выгоды может быть преимущество, которое предоставляет дробление бизнеса на рисковые и безрисковые части с возможностью перевода реального бизнеса из одной в другую в случае возникновения финансовых трудностей.

С другой стороны, законодатель защитил простых участников организаций, не влияющих на деятельность компании. Допустим, лицо владеет менее чем 10 процентами уставного капитала организации и получает обычный доход от такого владения. Такое лицо не может быть отнесено к контролирующим.

Интересно также отметить, что законодатель учёл ситуации, когда организацию возглавляет номинальный руководитель, а настоящие собственники и бенефициары остаются в тени. Теперь у номинального руководителя есть возможность избежать ответственности за долги, «вверенной» ему компании (или значительно снизить её размер).

Для этого он должен одновременно выполнить следующие условия:

доказать номинальный характер своего управления, т. е. что фактически никакого влияния на деятельность компании он не оказывал;
представить сведения, позволяющие установить фактически контролировавшее должника лицо и (или) обнаружить сокрытое имущество должника или контролирующего лица.

Иными словами, освобождение от ответственности для номинала возможно только при активном сотрудничестве с судом. Очевидно, что стимул достаточно весомый. Как указала ФНС России, такой подход финансово мотивирует номинальных руководителей представлять суду доказательства, раскрывающие схему вывода имущества должника, подтверждающие наличие статуса контролирующего лица у иного субъекта, а также сведения о его имуществе. Впоследствии это позволит исполнить судебный акт о привлечении к ответственности.

В каких случаях привлекают к субсидиарной ответственности?

Согласно ранее действовавшей формулировке закона, субсидиарная ответственность предусматривалась за доведение компании до банкротства. После внесенных изменений в закон о банкротстве ответственность возлагается на контролирующее должника лицо в случае невозможности полного погашения требований кредиторов.

Таким образом, для привлечения лица к ответственности необходимо одновременно установить следующие обстоятельства:

лицо является контролирующим должника,
организация-должник не может полностью погасить требования кредиторов,
между невозможностью выполнить свои обязательства и действиями/бездействием контролирующего должника лица есть причинно-следственная связь.

При этом в составе требований кредиторов не учитываются требования лиц, которые аффилированы с контролирующим должника лицом.

Также в законе рассмотрена ситуация, при которой должник стал неплатёжеспособным независимо от действий контролирующего лица. Однако после контролирующее лицо существенно ухудшило его финансовое положение. В таком случае контролирующее лицо всё равно привлекается к субсидиарной ответственности.

Из старой редакции Закона о банкротстве в новую перешли также формальные основания привлечения к ответственности, такие как:

Неподача руководителем должника заявления о несостоятельности.
Нарушение в порядке ведения и/или хранения документов бухгалтерской отчетности и иных документов должника, ведение которых предусмотрено законом, либо их непредоставление арбитражному управляющему.
Наличие более 50% задолженности, обусловленной привлечением к уголовной, административной и налоговой ответственности.

Кроме этого, в законе появилось дополнительное основание. Контролирующее лицо привлекается к ответственности, если на дату возбуждения дела о банкротстве в ЕГРЮЛ или в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц не внесены подлежащие обязательному внесению сведения либо внесены недостоверные сведения о юридическом лице.

Возможно ли привлечь к субсидиарной ответственности, не признавая организацию банкротом?

Важным нововведением является предусмотренная новой редакцией закона о банкротстве возможность привлечения контролирующего лица к ответственности вне рамок дела о банкротстве.

Так, лицо, у которого есть непогашенные должником требования, вправе обратиться в суд с заявлением о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности в следующих случаях:

После завершения конкурсного производства (в течение трёх лет с того момента, когда кредитор узнал (должен был узнать о наличии оснований для привлечения к ответственности).
После прекращения производства по делу о банкротстве в связи с недостаточностью денежных средств для финансирования судебных расходов.
После возврата заявления уполномоченного органа о признании должника банкротом в связи с отсутствием финансирования.

При этом важным условием для всех трёх оснований является нерассмотрение аналогичного требования в деле о банкротстве.

Следует отметить, что введение двух последних оснований связано с тем, что собственники часто оставляют организации без каких-либо средств (бросают организации). В этом случае суды прекращают производство по делу о банкротстве в связи отсутствием средств на финансирование процедуры. Новая редакция закона о банкротстве даёт кредиторам механизм взыскать в этом случае долги непосредственно у собственников брошенных компаний. Помогут ли указанные положения вернуть кредиторам их деньги, покажет время.

Кроме того, метод оставления «пустых» организаций становится невыгодным также в связи с внесением изменений в законодательство об обществах с ограниченной ответственностью. Теперь даже если общество исключено из ЕГРЮЛ как недействующее, его руководители и учредители также могут быть привлечены к ответственности, если неисполнение обязательств этого общества обусловлено их неразумными и недобросовестными действиями.

В чьих интересах приняты указанные поправки и как жить дальше?

Очевидно, что внесенные изменения в закон о банкротстве направлены на защиту интересов кредиторов (и в частности, бюджета РФ) и могут значительно усложнить жизнь руководителям и собственником бизнеса. Так, «заработать» статус контролирующего лица стало значительно проще.

Широкий подход к определению ответственных контролирующих лиц, а также оснований субсидиарной ответственности может поставить под угрозу существующий в России бизнес. Далеко не всегда возможно просчитать все риски и доказать, что финансовый крах организации вызван независящими от добросовестного поведения руководителя обстоятельствами. Как будет применяться указанный закон и формироваться судебная практика покажет время.

Однако первое, что можно посоветовать сделать руководителям организаций — с повышенной внимательностью относится к совершаемым сделкам, формируя под каждое действие, влекущее уменьшение активов организации, базу, свидетельствующую о его экономической оправданности и соответствии рыночным условиям.

Отметим, что в настоящее время в судебной практике складывается тенденция, когда даже сам факт привлечения к субсидиарной ответственности руководителя (владельца) бизнеса не является конечной точкой. Если обязательства по исполнительному листу руководителем (владельцем) не исполняются, он привлекается к административной ответственности (см., например, постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 17.01.2018 № А41-57016/17).

Субсидиарная ответственность руководителя должника

ОСНОВАНИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

По общим правилам законодательного регулирования обязанным по исполнению денежных обязательств, касающихся выплаты выходных пособий и (или) оплаты труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и обязательных платежей, является субъект, у которого такие обязательства возникают в силу осуществления различных видов деятельности. Соответственно, неспособность своевременно исполнить названные обязательства порождает для такого субъекта отрицательные последствия, в том числе и возможную несостоятельность (банкротство).

Неспособность исполнения должником обязательств может быть вызвана как объективными причинами (изменение общеэкономической ситуации на рынке, кризис неплатежей и замедление платежного оборота и др.), так и субъективными (неэффективное управление, снижение объемов производства и продаж, необоснованное увеличение дебиторской задолженности, несовершенная налоговая и денежная политика, вывод активов с целью обогащения определенного лица или группы лиц и т.п.).

В пункте 1 статьи 399 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) установлено, что до предъявления требований к лицу, которое в соответствии с законом, иными правовыми актами или условиями обязательства несет ответственность дополнительно к ответственности другого лица, являющегося основным должником (субсидиарную ответственность), кредитор должен предъявить требование к основному должнику. Рассматривая эту норму в плоскости несостоятельности должника, можно заключить, что право у лиц, участвующих в деле о банкротстве, на привлечение руководителя или иных контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам самого должника возникает в случае отсутствия у последнего имущества и денежных средств, достаточных для удовлетворения требований кредиторов и возмещения расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве.

Федеральный закон от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) разграничивает понятия «руководитель должника» и «контролирующие должника лица». Это связано с тем, что руководитель должника не всегда является его учредителем, но в силу властных полномочий, предоставленных учредительными и внутренними документами юридического лица, обязан принимать распорядительные решения, влекущие те или иные последствия для представляемого им лица. И напротив, учредитель юридического лица не всегда является его руководителем, но поскольку он имеет право распоряжаться значительным процентом долей (в обществе с ограниченной ответственностью) или акций (в акционерном обществе), то способен оказать влияние на руководителя должника, определять порядок действий последнего в интересах учредителя либо аффилированных с ним лиц (группы лиц).

Согласно статье 2 Закона о банкротстве руководитель должника – это единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности.

Понятие контролирующего должника лица ранее содержалось в статье 10 Закона о банкротстве, которая называла в качестве такового лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем трех лет до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность в силу нахождения с ним в отношениях родства или свойства, должностного положения либо иначе определять действия должника, в том числе путем принуждения его руководителя или членов органов управления либо оказания определяющего влияния на них другим образом. В частности, контролирующим должника лицом могут быть признаны члены ликвидационной комиссии, лицо, которое в силу полномочия, основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия могло совершать сделки от имени должника, лицо, которое имело право распоряжаться 50 и более процентами голосующих акций акционерного общества или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, руководитель должника.

Федеральным законом от 29 июля 2017 г. № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее – Закон № 266-ФЗ), вступившим в силу 30 июля 2017 г., в Закон о банкротстве была введена глава III.2, предусматривающая специальные основания привлечения к ответственности руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве. Теперь конкретизированное понятие контролирующего должника лица приведено в статье 61.10 Закона о банкротстве. Законом № 266-ФЗ статья 10 Закона о банкротстве признана утратившей силу.

В связи с этим необходимо отметить, что согласно пункту 3 статьи 4 Закона № 266-ФЗ рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу Закона № 266-ФЗ), которые поданы с 1 июля 2017 г., производится по правилам Закона о банкротстве в редакции Закона №266-ФЗ. Таким образом, исходя из общих правил о действии закона во времени (пункт 1 статьи 4 ГК РФ) заявления о привлечении к субсидиарной ответственности на основании положений статьи 10 Закона о банкротстве, поданные в арбитражный суд по 30 июня 2017 г. включительно, рассматриваются по правилам указанной статьи, а поданные с 1 июля 2017 г. – по правилам главы III.2 Закона о банкротстве, независимо от даты возбуждения дела о банкротстве и введения соответствующей процедуры, применяемой в деле о банкротстве.

Еще одной отличительной особенностью положений главы III.2 Закона о банкротстве является то, что право на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности предоставлено арбитражному управляющему и кредиторам в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве. Ранее такое заявление могло быть подано только в процедуре конкурсного производства.

Рассмотрим на примере правоприменительной практики критерии привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным как статьей 10 Закона о банкротстве, так и положениями главы III.2 указанного Закона.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕСОБЛЮДЕНИЕ РУКОВОДИТЕЛЕМ ДОЛЖНИКА ОБЯЗАННОСТЕЙ ПО ВЕДЕНИЮ БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА И ХРАНЕНИЮ ДОКУМЕНТОВ БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА И (ИЛИ) БУХГАЛТЕРСКОЙ (ФИНАНСОВОЙ) ОТЧЕТНОСТИ ДОЛЖНИКА

В подпункте 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве предусмотрена опровержимая презумпция вины обязанного по ведению бухгалтерского учета и хранению документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника лица: пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, в частности, если документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы. Названная презумпция ранее была закреплена в пункте 4 статьи 10 Закона о банкротстве.

Критерии существенности затруднений, которые могут возникнуть при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве, раскрыты в пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53). К ним относятся: невозможность определения основных активов должника и их идентификации; невозможность выявления совершенных в период подозрительности сделок и их условий, не позволившая проанализировать данные сделки и рассмотреть вопрос о необходимости их оспаривания в целях пополнения конкурсной массы; невозможность установления содержания принятых органами должника решений, исключившая проведение анализа этих решений на предмет причинения ими вреда должнику и кредиторам и потенциальную возможность взыскания убытков с лиц, являющихся членами данных органов.

В судебной практике нередки случаи, когда арбитражные управляющие подают заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по рассматриваемому основанию без приведения письменных объяснений того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства, ограничиваясь лишь ссылками на соответствующую норму Закона о банкротстве и формальное указание на отсутствие документов бухгалтерского учета и отчетности. В связи с этим в пункте 24 Постановления №53 подробно изложены правовые средства опровержения презумпции вины привлекаемого к субсидиарной ответственности лица (лиц).

Так, в одном из дел о банкротстве должника его конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности на основании пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве, аргументировав требование непередачей бывшим руководителем должника конкурсному управляющему бухгалтерской и иной документации должника. Судебным актом первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, требование конкурсного управляющего удовлетворено.

Суд кассационной инстанции, отменяя судебные акты судов нижестоящих инстанций и отказывая конкурсному управляющему в удовлетворении требования, исходил из того, что факт непредставления бывшим руководителем должника первичных документов бухгалтерского учета конкурсному управляющему при недоказанности причинно-следственной связи между его действиями и неплатежеспособностью должника сам по себе не может быть положен в обоснование удовлетворения заявленных требований даже при презумпции вины лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности. Конкурсный управляющий, предъявляя требование о привлечении к субсидиарной ответственности, не указал и не представил каких-либо доказательств, свидетельствующих о том, что непередача бывшим руководителем документов повлекла затруднительность проведения процедур, применяемых в деле о банкротстве, а также формирования и реализации конкурсной массы[1].

В другом деле требования конкурсного управляющего о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности на основании пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве были удовлетворены, поскольку в материалы обособленного спора конкурсным управляющим представлены достаточные доказательства, подтверждающие наличие затруднений при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве. В частности, конкурсным управляющим по результатам анализа финансового состояния должника выявлено значительное уменьшение активов в течение трех лет. Непередача документов бухгалтерского учета в этом случае не позволила конкурсному управляющему определить алгоритм действий, направленных на формирование конкурсной массы (оспаривание сделок, взыскание дебиторской задолженности и т. п.)[2].

[1] Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 4 июня 2015 г. № Ф03–2213/2015 // http://kad.arbitr.ru/

[2] Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 7 марта 2018 г. № Ф03–592/2018 // http://kad.arbitr.ru

АЛЕКСЕЙ ШВЕДОВ, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СУДЕБНОГО СОСТАВА АРБИТРАЖНОГО СУДА ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО ОКРУГА

(Окончание в № 11 .2018)

Источник публикации: информационный ежемесячник «Верное решение» выпуск № 10 (192) дата выхода от 19.10.2018.

Статья размещена на основании соглашения от 20.10.2016, заключенного с учредителем и издателем информационного ежемесячника «Верное решение» ООО «Фирма «НЭТ-ДВ».

Газета «Верное решение». Апрель | КонсультантПлюс

Уважаемые гости сайта и читатели газеты «Верное решение»!

В период карантина «КонсультантПлюс» и редакция газеты продолжают работать в удаленном режиме, строго соблюдая меры безопасности. Апрельский номер «Верного решения» готов к выходу, и как только он будет издан, персональные менеджеры «Консультанта» порадуют вас печатным экземпляром. Сегодня правовая информация важна как никогда. Поэтому мы хотим вас познакомить с отдельными материалами апрельского номера, подготовленными авторами «Верного решения» — экспертами в области юриспруденции, финансов, кадрового дела, сотрудниками контролирующих органов. Желаем профессионально-полезного чтения, благодарим за понимание и надеемся на скорейшее возвращение в привычный ритм работы!

Возмещение вреда, причиненного кредиторам вследствие действий (бездействия) контролирующих должника лиц, их родственниками и наследниками. Новые подходы

Автор статьи – Андрей Солодилов, председатель Арбитражного суда Дальневосточного округа, кандидат юридических наук

В декабре 2019 года Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации приняты судебные акты, определяющие правовые подходы по вопросам, связанным с возмещением вреда, причиненного кредиторам действиями (бездействием) контролирующих должника лиц, за счет родственников и наследников этих лиц.[1] Кроме того, в указанных актах выражены позиции по общим вопросам субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в отношениях несостоятельности (банкротства), которые определяют, в том числе, и возможность наследования соответствующих обязательств. Речь идет об определении № 303-ЭС19-15506 от 16.12.2019 по делу № А04-7886/2016 и определении № 305-ЭС19-13326 от 23.12.2019 по делу № А40-131425/2016.

Первое из указанных определений принято по обособленному спору в рамках дела о банкротстве, который рассматривался судами, входящими в Дальневосточный судебный округ (Арбитражный суд Амурской области, Шестой арбитражный апелляционный суд, Арбитражный суд Дальневосточного округа). В этой связи анализ выводов, сделанных в определении № 303-ЭС19-15506 от 16.12.2019, особенно актуален для судов, входящих в округ. Такой анализ позволит не только «принять на вооружение» вновь сформулированные позиции высшего судебного органа, но и провести работу над совершенствованием методологии выработки правовых подходов на уровне судов, входящих в наш судебный округ. Поэтому названное определение будет разобрано наиболее подробно.

Определение № 305-ЭС19-13326 от 23.12.2019 не фокусирует внимания на вопросах, связанных с наследованием, но содержит важные выводы в части недопустимости использования институтов семьи и детства в противоправных целях – сокрытия имущества, полученного в результате негативного поведения контролирующих должника лиц, от обоснованных притязаний кредиторов.

В совокупности правовые позиции и подходы, нашедшие выражение в указанных судебных актах Верховного Суда Российской Федерации, представляют обоснованную, выверенную концепцию возмещения вреда, причиненного негативным поведением контролирующих должника лиц, за счет членов их семей и наследников.

Рассмотрим эти позиции и подходы более подробно.

Определение № 303-ЭС19-15506 от 16.12.2019

Данное определение вынесено по спору о возмещении вреда за счет наследников контролирующих должника лиц.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) № А04-7886/2016 конкурсный кредитор обратился с заявлением о взыскании денежной суммы в конкурсную массу должника солидарно в субсидиарном порядке с ряда лиц, в том числе с наследников бывшего заместителя генерального директора должника, умершего до предъявления данного требования, в пределах наследственной массы.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным судом, в удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности наследников контролирующего должника лица по основаниям, предусмотренным пунктом 2 статьи 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) отказано по следующим основаниям.

Пунктом 1 статьи 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) предусмотрено, что при наследовании имущества умершего (наследство, наследственное имущество) оно переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего Кодекса не следует иное.

Согласно пункту 1 статьи 1175 ГК РФ наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя солидарно. Каждый из наследников отвечает по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества.

В силу статьи 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности. Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в частности – право на алименты, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается настоящим кодексом или другими законами.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» (далее – постановление № 9) имущественные права и обязанности не входят в состав наследства, если они неразрывно связаны с личностью наследодателя, а также если их переход в порядке наследования не допускается ГК РФ или другими федеральными законами.

На основании статьи 418 ГК РФ обязательство прекращается смертью должника, если исполнение не может быть произведено без личного участия должника либо обязательство иным образом неразрывно связано с личностью должника.

Имущественные требования и обязанности, неразрывно связанные с личностью гражданина (взыскателя или должника), в силу статей 383 и 418 ГК РФ прекращаются на будущее время в связи со смертью этого гражданина либо в связи с объявлением его умершим.

Лица, признанные контролирующими должника, могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда банкротство юридического лица вызвано их указаниями или иными действиями. При этом только активные виновные действия могут быть основанием для привлечения к субсидиарной ответственности.

Таким образом, субсидиарная ответственность предполагает возложение на лицо негативных последствий имущественного характера при совершении этим лицом виновных действий. Следовательно, такого рода последствия не могут быть возложены на иное лицо, которое не совершало соответствующих виновных действий и поэтому не может за них отвечать, в том числе и унаследованным имуществом.

Суд округа выводы судов первой и апелляционной инстанций поддержал, а также указал следующее.

По смыслу норм гражданского законодательства, действительно, деликтные обязательства (из причинения вреда) не прекращаются смертью должника, а переходят в порядке процессуального правопреемства к наследникам в пределах наследственного имущества.

Вместе с тем, субсидиарная ответственность перед кредиторами за доведение до банкротства не может рассматриваться как деликтная ответственность, так как является видом дополнительной ответственности (статья 399 ГК РФ). Субсидиарная ответственность подразумевает возложение негативных последствий имущественного характера в связи с невозможностью удовлетворения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) контролирующего должника лица. При субсидиарной ответственности существует неопределенность в отношении вреда, его размера, фигуры потерпевшего, причинно-следственной связи, оснований для вывода о противоправности, вины, в отличие от обязательств из причинения вреда.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации определением № 303-ЭС19-15506 от 16.12.2019 отменила указанные судебные акты первой, апелляционной и кассационной инстанций в части отказа в удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам несостоятельного должника в пределах наследственной массы наследников контролирующего должника лица, принявших наследство после его смерти. Обособленный спор в указанной части направлен на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

Правовые позиции, выраженные в данном судебном акте Верховного Суда, представляется целесообразным рассмотреть по блокам, применительно к тем проблемам, на разрешение которых эти позиции направлены, а также к различным мнениям, высказанным в правовой доктрине и публицистике по данной проблематике.

1. Правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц

Данный вопрос весьма обширно обсуждается на страницах правовой периодики и соответствующих Интернет-ресурсах. Большинство авторов придерживаются той точки зрения, что основанием субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц является деликт. Так, ряд авторов считает, что речь идет о гражданско-правовом деликте с определенными особенностями.[2] Р.Т. Мифтахутдинов вводит понятие «экономический деликт», но при этом не отделяет такое нарушение от деликта гражданского.[3] О.В. Гутников указывает, что субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц представляет собой гражданско-правовую ответственность за противоправное поведение определенных лиц; основанием такой ответственности является не только нарушение норм Закона о банкротстве и причинение убытков кредиторам или должнику, но и нарушение фидуциарной обязанности соответствующих лиц действовать с учетом интересов кредиторов, в частности не допускать действий (бездействия), которые могут заведомо ухудшить финансовое положение должника.[4] Егоров А.В., Усачева К.А. полагают, что субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц существует в режиме, дублирующем традиционную деликтную ответственность.[5]

В то же время имеют место и другие точки зрения. Так, А. Глейх сравнивает субсидиарную ответственность по Закону о банкротстве с таким деликтом, как дорожно-транспортное происшествие, находя в обоих правонарушениях и общее, и различное. Названный автор не делает выводов о том, что субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц представляет собой разновидность деликтной ответственности, видя в подобном подходе неоправданное упрощение; при этом не предлагается какого-либо иного понимания данного института.[6]

В.Ф. Попондопуло и Е.В. Силина (Слепченко) рассматривают природу субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц как договорную, а не деликтную (за исключением ответственности заявителя, не сообщившего суду информацию о кредиторах, присоединившихся к его требованию, в виде возмещения убытков таким кредиторам – со ссылкой на пункт 55 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», далее – постановление № 53). Указанные авторы исходят из пункта 4 статьи 399 ГК РФ, а также из того, что главой III.2 Закона о банкротстве предусмотрен другой порядок привлечения к субсидиарной ответственности, нежели статьей 399 ГК РФ. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц определяется названными авторами как виновная ответственность этих лиц по долгам должника – стороны охранительного обязательства с активной множественностью лиц, если имущества должника недостаточно для полного удовлетворения требований кредиторов – другой стороны такого обязательства.[7]

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации указала следующее. Субсидиарная ответственность по обязательствам должника (несостоятельного лица) является разновидностью гражданско-правовой ответственности и наступает в связи с причинением вреда имущественным правам кредиторов подконтрольного лица. В части, не противоречащей специальному регулированию законодательства о банкротстве, к данному виду ответственности подлежат применению положения глав 25 и 59 Гражданского кодекса Российской Федерации (пункт 2 постановления № 53). Применение к субсидиарной ответственности при банкротстве положений статьи 399 ГК РФ является ошибочным. Названной статьей урегулирована ответственность дополнительная, в то время как субсидиарная ответственность, предусмотренная Законом о банкротстве, является самостоятельной (основной) ответственностью контролирующего лица за нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам подконтрольного лица. Долг, возникший из субсидиарной ответственности, должен быть подчинен тому же правовому режиму, что и иные долги, связанные с возмещением вреда имуществу участников оборота (статья 1064 ГК РФ).

Как представляется, первым ключевым аспектом изложенной позиции Судебной коллегии является то, что субсидиарная ответственность по Закону о банкротстве отнесена к гражданско-правовой ответственности, которая наступает в связи с причинением вреда имущественным правам кредиторов. Это указание дает все основания для определения рассматриваемого института как деликтного обязательства (деликтной ответственности) – то есть внедоговорного обязательства возместить ущерб. «Определяя применение мер ответственности за причиненный вред, закон исходит из общего принципа, который в литературе обычно именуется «принцип генерального деликта». Согласно этому принципу причинение вреда одним лицом другому само по себе является основанием возникновения обязанности возместить причиненный вред. Следовательно, потерпевший не должен доказывать ни противоправность действий причинителя вреда, ни его вину. Наличие их презюмируется. В связи с этим причинитель вреда может освободиться от ответственности, лишь доказав их отсутствие. Принцип генерального деликта выражен в пункте 1 статьи 1064 ГК РФ, установившем, что вред, причиненный субъекту гражданского права, «подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред».[8]

Таким образом, в основе субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве последнего лежит причинение вреда имущественным правам кредиторов. Все презумпции, предусмотренные пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, распределение бремени доказывания, установленное в абзаце втором пункта 2 статьи 61.12 этого закона, соответствуют общему принципу генерального деликта.

Вторым ключевым аспектом правовой позиции, выраженной в определении № 303-ЭС19-15506 от 16.12.2019, является общее определение того нарушения, которое влечет причинение вреда имущественным правам кредиторов и, как следствие, привлечение субъектов данного нарушения – контролирующих должника лиц – к субсидиарной ответственности по Закону о банкротстве. Данный деликт определяется Судебной коллегией как нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам подконтрольного лица.

Как представляется, сущность названной обязанности контролирующих должника лиц может быть раскрыта на двух уровнях.

Во-первых, эта обязанность соответствует общему предписанию действовать в гражданских отношениях добросовестно (принцип добросовестности), установленному пунктом 3 статьи 1 ГК РФ.

Во-вторых, контролирующие должника лица имеют специальные, специфические обязанности, определяемые статусом таких лиц и получившие в современной науке определение фидуциарных (от латинского fiducia – доверие). Контролирующее лицо также именуется в этих отношениях фидуциарием, а контролируемое – фидуциантом.

Ключевыми признаками фидуциарных отношений (и обязанностей) для корпоративного права являются наличие отношений корпоративного контроля (корпоративной власти) и обязанность при осуществлении своих прав и обязанностей действовать в чужих интересах (в интересах корпорации).[9] Обоснованно, на наш взгляд, мнение О.В. Гутникова в части того, что наиболее важным их признаком является обязанность действовать в чужих интересах, то есть в интересах юридического лица. «Это принципиально отличает любые управленческие фидуциарные обязанности от обычной обязанности действовать добросовестно или разумно, присущей многим гражданско-правовым отношениям (пункт 3 статьи 1, пункт 5 статьи 10 ГК РФ). Обязанность действовать в интересах корпорации предполагает особую, «усиленную» добросовестность, выражающуюся в обязанности быть преданным интересам юридического лица и не допускать конфликта интересов. Необходимость соблюдения интереса корпорации требует также особой, «усиленной» разумности, выражающейся в обязанности действовать при ведении дел с приложением максимальных усилий, отвечающих наилучшим практикам корпоративного управления при сохранении за директором права на самостоятельное бизнес-решение».[10] И.В. Горбашев указывает, что субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц является реакцией на нарушение «фидуциарных обязанностей» по отношению к кредиторам организации, которую ответчик контролирует.[11] Интересным представляется мнение Егорова А.В. и Усачевой К.А., которые определяют субсидиарную ответственность контролирующих должника лиц как «ответственность виновного лица не перед кредитором, а перед должником, конкурсной массе которого (и – опосредованно – всем его кредиторам) виновное лицо причинило ущерб».[12] По нашему мнению, в данном случае от перестановки мест слагаемых (должника и кредиторов) сумма (то есть результат) не меняется: в результате нарушения фидуциарных обязанностей вред причинен и должнику, который вследствие этого признан банкротом, и (что является определяющим) кредиторам, имущественные права которых нарушены.

Фидуциарные обязанности контролирующих лиц закреплены и на законодательном уровне. Пункт 3 статьи 53 ГК РФ предусматривает, что лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно; такую же обязанность несут члены коллегиальных органов юридического лица (наблюдательного или иного совета, правления и т.п.).

Как представляется, обязанность контролирующих лиц действовать таким образом, чтобы не ущемлялись права кредиторов юридического лица, охватывается указанным предписанием действовать добросовестно и разумно в интересах подконтрольной организации.

Здесь уместным, на наш взгляд, будет вспомнить о «прародителе» института субсидиарной ответственности – иске, известном римскому праву как actio subsidiaria (субсидиарный иск). Возможность предъявления такого иска в качестве последнего средства предоставлялась подопечному против магистрата, проявившего небрежность при назначении опекуна. В основании субсидиарного иска лежало неисполнение магистратом обязанности истребовать у назначаемого им опекуна гарантии сохранности имущества подопечного и ручательства в совершении всего от него зависящего для сбережения имущества подопечного в целости.[13] Несмотря на всю разницу института actio subsidiaria и современной субсидиарной ответственности контролирующих лиц по Закону о банкротстве, аналогии также весьма прозрачны: лицо, уполномоченное действовать в интересах другого лица, отвечает за вред, причиненный недобросовестным и (или) неразумным исполнением своих обязанностей.

Третьим ключевым аспектом является указание на самостоятельный характер субсидиарной ответственности, предусмотренной Законом о банкротстве, и на отсутствие оснований для применения к такой ответственности положений статьи 399 ГК РФ. Данное указание не только изменяет складывавшуюся ранее судебную практику, но и разрешает определенную коллизию, возникающую в связи с использованием идентичной терминологии – речь идет о самом термине «субсидиарная ответственность».

Определяющим в данном словосочетании является прилагательное «субсидиарная». Этот термин этимологически связывается с латинскими subsidiarus – «резервный, вспомогательный, сохраняемый в запасе», subsidio – «укрываться, задерживаться, находиться в засаде» и производными от него subsidium, subsidere (субсидия) – «помощь, поддержка, резерв».[14] Таким образом, данный термин подчеркивает дополнительный характер чего-либо. Именно в этом значении он используется в статье 399 ГК РФ, которая определяет субсидиарную ответственность как дополнительную по отношению к ответственности основного должника. Ответственность контролирующих должника лиц по Закону о банкротстве также в определенном смысле является дополнительной: она применяется только тогда, когда полное погашение требований кредиторов основного должника – банкрота – невозможно. Это прямо следует из пункта 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве и из смысла положений статьи 61.12 Закона о банкротстве (с учетом разъяснений, содержащихся в пункте 9 постановления № 53). Если в результате процедур, применяемых в деле о банкротстве, сформирована достаточная для полного удовлетворения кредиторов конкурсная масса, речи о субсидиарной ответственности контролирующих лиц не идет. В то же время одного лишь названного условия для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности недостаточно. Необходимыми условиями такого привлечения являются условия соответствующего деликта: нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к подконтрольному лицу и, соответственно, к его кредиторам – то есть противоправное виновное поведение контролирующих лиц, а также причинно-следственная связь между таким поведением и наступившим вредом имущественным правам кредиторов. Именно эти условия и определяют самостоятельный характер субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в отношениях банкротства, которая для таких лиц является основной гражданско-правовой ответственностью.

Председатель первого судебного состава Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации И.В. Разумов определяет рассматриваемую ответственность как самостоятельный институт, обладающий своими специфичными материальными и процессуальными нормами, нашедшими закрепление в главе III.2 Закона о банкротстве.[15]

Применительно к делу № А04-7886/2016 следует отметить, что именно ошибочное определение субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц как дополнительной (в соответствии с положениями статьи 399 ГК РФ), а не как самостоятельной и основной для этих лиц, привело суды трех инстанций, рассматривавших указанный обособленный спор, к ошибочному выводу о невозможности рассматривать данную ответственность как деликтную.

(Продолжение в следующем номере)

[1] В литературе и публицистике проблема, связанная с возможностью возмещения вреда за счет наследников контролирующих лиц, именуется преимущественно как «субсидиарная ответственность наследников контролирующих должника лиц». Автор настоящей статьи полагает такую терминологию не совсем точной, о чем развернуто будет сказано ниже. Подробнее о различных подходах к решению данного вопроса в доктрине и на практике см.: Волынец А.И. Субсидиарная ответственность контролирующего должника лица. Возможно ли применение к наследникам? // СПС КонсультантПлюс; Глейх А. Субсидиарная ответственность наследников. // URL: https://zakon.ru/blog/2019/11/19/subsidiarnaya_otvetstvennost_naslednikov; Малиношевский К. Субсидиарная ответственность директора и его детей по обязательствам должника. Тревожный звонок для всего российского бизнеса или будущая норма для законодательства? // URL: https://zakon.ru/blog/2019/12/04/subsidiarnaya_otvetstvennost_direktora_i_ego_detej_po_obyazatelstvam_dolzhnika_trevozhnyj_zvonok_dly; и др.

[2] См.: Волынец А.И. Указ. соч.; Жукова Ю.Д., Павлова К.П. Основания ответственности контролирующего лица: проблемные аспекты установления состава правонарушения в свете реформирования российского законодательства о банкротстве // Гражданское право. 2018. № 1; и др.

[3] См.: Мифтахутдинов Р.Т. Эволюция института субсидиарной ответственности при банкротстве: причины и последствия правовой реформы // Закон. 2018. № 5. С. 190.

[4] См.: Гутников О.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве: общие новеллы и недостатки правового регулирования // Предпринимательское право. 2018. № 1.

[5] См.: Егоров А.В., Усачева К.А. Доктрина «снятия корпоративного покрова» как инструмент распределения рисков между участниками корпорации и иными субъектами оборота // Вестник гражданского права. 2014. № 1.

[6] См.: Глейх А. Указ. соч.

[7] См.: Попондопуло В.Ф., Силина (Слепченко) Е.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве // Судья. 2018. № 4. С. 11.

[8] Российское гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 2: Обязательственное право / Отв. ред. Е.А. Суханов. // М., «Статут», 2011. С. 1080 (автор гл. 55 — С.М. Корнеев).

[9] См: Гутников О.В. Фидуциарные обязанности в российском корпоративном праве // Гражданское право, 2019, № 6.

[10] Там же.

[11] См: Горбашев И.В. О некоторых материально-правовых аспектах привлечения к субсидиарной ответственности в разъяснениях ВС РФ // Вестник гражданского права. 2018. № 4.

[12] Егоров А.В., Усачева К.А. Указ. соч.

[13] См.: Санфилиппо Ч. Курс римского частного права: учебник / Под редакцией Д.В. Дождева. М., 2002. С. 151, 267; Покровский С.С. Субсидиарная ответственность: проблемы правового регулирования и правоприменения // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 7.

[14] Покровский С.С. Указ. соч.

[15] См.: Разумов И.В. Ответственность руководителей должника, ранее регулируемая отдельными статьями, сформировалась в самостоятельный институт. // Судья, 2018. № 4. С. 4.

20.04.2020 Газета «Верное решение». Апрель

Лидия Хохлова: «Закон о субсидиарной ответственности распространяется и на органы власти»

Современный Закон о банкротстве действует в России уже почти 20 лет. За это время в него внесли сотни поправок. Одна из последних новелл – возможность привлечь к субсидиарной ответственности контролирующих лиц организаций-должников. И речь идет не только о бизнесе, но и об органах власти, которые до принятия вышеназванного закона редко отвечали по долгам подконтрольных им МУПов и ГУПов. Насколько изменилась эта ситуация сегодня — ДОЛГ.РФ поговорил об этом с практикующим арбитражным управляющим ААУ «Гарантия» Лидией Хохловой.

— Лидия Юрьевна, можно ли сказать, что внедрение института субсидиарной ответственности и его активное использование помогает кредиторам вернуть больше долгов?

— Несомненно, институт субсидиарной ответственности активно развивается, реформируется и помогает многим кредиторам вернуть свои долги. Процент удовлетворенных заявлений кредиторов вырос в пять раз по сравнению с прошлым годом. Многие ответчики лишаются своего бизнеса и личного имущества, так как субсидиарная ответственность – это удар по бизнесу.

— Как практикующий арбитражный управляющий Вы нередко сталкивались в работе с государственными органами – как в статусе кредиторов, так и в статусе ответчиков. Как часто инструменты субсидиарной ответственности применяются органами власти в отношении должников?

— На сегодня государственные органы власти нередко привлекаются к субсидиарной ответственности за долги подконтрольных им унитарных и муниципальных предприятий. Более того, в последнее время суды все чаще признают недействительными сделки по имуществу должника, изъятому государственными органами с нарушением закона.

— А что Вы можете сказать о банкротстве унитарных предприятий? Насколько оно отличается от несостоятельности обычных коммерческих организаций?

— Банкротство унитарных предприятий требует изучения многих законодательных актов, начиная с особенностей образования предприятия, наделения его имуществом, оплаты уставного капитала, правомерности действий учредителей, их контроля над деятельностью таких предприятий, принятия вовремя антикризисных мер к должнику. К сожалению, пока не все руководители административных органов осознают свою ответственность за работу таких предприятий, в связи чем они попадают в банкротство по их вине.

— Можно ли привлечь к субсидиарной ответственности собственников ГУП или МУП, то есть государство или муниципалитеты, и с какими сложностями можно при этом столкнуться?

— Да, разумеется. На сегодняшний день около 25% всех процедур банкротства проводится в отношении ГУП или МУП. Форма собственности и владения имуществом здесь не играет роли. В случае необходимости мы привлекаем к субсидиарной ответственности как руководство, так и учредителей унитарных и муниципальных предприятий. В том числе оспариваем в судебном порядке постановления и распоряжения глав администраций по изъятию имущества и наделения им впоследствии новых обществ, подконтрольных администрациям. В этом вопросе уже наработана определенная судебная практика. Мы уже хорошо знаем, какие механизмы ухода от ответственности используются в таких случаях. Руководители столкнувшихся с финансовыми проблемами МУПов, не дожидаясь банкротства, отказываются от использования в дальнейшей производственной деятельности имущества, полученного ранее от государственных органов. И оно переходит вновь созданным предприятиям, оставляя кредиторов без какой—либо возможности взыскать долг. Разумеется, это происходит не добровольно, а под определенным нажимом со стороны собственника этого имущества. В этом случае у кредиторов остается только один способ взыскания – через процедуру привлечения органов власти к субсидиарной ответственности по долгам МУПа.

— Сталкивались ли Вы с такими ситуациями, когда государственные или муниципальные собственники, предвидя банкротство подконтрольных им предприятий, злоупотребляют правом хозяйственного ведения?

— Да, и очень часто. При этом, «дружественные» администрациям арбитражные управляющие зачастую скрывают эти факты, не усматривая преднамеренность банкротства и недействительность совершенных сделок должником с участием государственных структур. Арбитражные суды по Нижегородской области, где я работаю, просто завалены такими заявлениями от кредиторов и арбитражных управляющих. Результат рассмотрения в данном случае зависит от профессионализма заявителя, от доказанности фактов, наличием подтверждающих документов и зачастую от понимания суда. Иногда нам удается доказать, что действия органов власти привели к банкротству МУПа и привлечь их к субсидиарной ответственности. Одно из последних таких дел касалось банкротства одного из МУПов в Володарском районе области, в отношении которого даже расследовалось уголовное дело. Из преуспевающего предприятия этот МУП по воле третьих лиц лишился своей деятельности, имущества и рабочей силы, передав третьему лицу «безвозмездно» все свои активы. В итоге в прошлом году районная администрация была привлечена к субсидиарной ответственности.

— Есть мнение, что кредиторы сейчас злоупотребляют законом о субсидиарной ответственности, пытаясь таким образом надавить на должника. Вы согласны с этим?

— Я бы не стала утверждать, что кредиторы злоупотребляют возможностью привлечь к ответственности лиц, контролирующих должника. Они защищают свои права, так же как обманутые вкладчики. Нельзя их за это винить. Другое дело, что суды должны более внимательно относиться к такого рода искам, чтобы не признать ошибочное деловое решение предпринимателя с преднамеренными действиями по доведению компании до банкротства.

Закон о банкротстве может быть обновлен Госдумой уже в весеннюю сессию

Прослушать подкаст можно здесь

В очередном подкасте мы обсудили новый закон о банкротстве, который, по идее, должен дать компании, попавшей в трудное положение, возможность не ликвидироваться, а пройти реструктуризацию долгов. Тема важная, так как в России весь комплекс институтов вокруг банкротства устроен так, что случаи реструктуризации долгов во всем вале банкротств — единичные, практически все компании уходят в конкурсное производство. При этом и кредиторы удовлетворяются не более чем на 5% от кредитной массы. Почему так происходит и можно ли это изменить с помощью нового закона?

Слушайте на сайте expert.ru, soundcloud.com/user-386179730/bankrotstvo-spasaem-kompaniyu-ili-kreditorov, Apple Podcasts, «ВКонтакте» «Яндекс.Музыка».

Вячеслав Суриков: В эфире подкаст журнала «Эксперт». Поговорим о грядущих обновлениях законодательства о банкротстве. Сегодня в студии Татьяна Гурова — главный редактор журнала «Эксперт», Николай Ульянов — заместитель главного редактора журнала «Эксперт» и Дмитрий Краснощёк — адвокат, арбитражный управляющий и руководитель юридической компании «Стратегия». Также с нами на связи Максим Колесников — управляющий партнер коллегии адвокатов «Частное право» и Александр Варварин — вице-президент по корпоративным отношениям и правовому обеспечению Российского союза промышленников и предпринимателей.

В России готовится существенное обновление законодательства о банкротстве. Уже в весеннюю сессию Госдума планирует ввести в действующий закон ряд принципиальных поправок. Это тема нашего сегодняшнего разговора.

Татьяна Гурова: Хочу сразу задать главный вопрос, вокруг которого, я надеюсь, будет строиться наша дискуссия. Андрей Белоусов — один из авторов этой реформы — сказал в эфире Первого канала, что реформа направлена на то, чтобы можно было спасать попавшие в тяжелое положение предприятия. Для меня история с банкротствами связана с одним очень интересным кейсом. У нас была компания-партнер — финская типография, и когда печатный рынок стал рушиться, она вошла в банкротство. Это была очень небольшая компания. В ней работало около 80 человек. И я была потрясена ходом этого банкротства. В результате него большая часть долгов была списана, за компанию вступился местный муниципалитет, часть акций этой же компании, которая продолжила существование, была отдана менеджменту — они же бывшие владельцы этой компании. И компания дальше функционировала.

Ни одного такого кейса в истории России я не знаю. И мне бы хотелось начать обсуждение с вопроса: почему так? Только ли в законодательстве дело или дело в каких-то поведенческих факторах? Максим, что вы думаете по этому поводу?

Максим Колесников: Вы правильно поставили вопрос: нужно ли для того, чтобы спасать предприятие, менять закон? Безусловно нужно. Все ведь идет от экономики, и, чтобы спасти предприятие, это должно быть экономически возможно. Что это значит? Одно дело, когда у корабля пробоины, другое дело, когда корабль заполнен водой и лежит на дне. В нынешней правовой системе процедуры банкротства возбуждаются практически всегда тогда, когда восстановить платежеспособность невозможно. А раньше его возбуждать невыгодно. Кроме того, спасать предприятие должно быть экономически интересно. То есть процедура должна привлекать специалистов, которые могут это сделать.

Что мы имеем сейчас и что не меняется изменениями закона о банкротстве? Очень маленькая оплата труда арбитражного управляющего, запрет на привлечение специалистов и отсутствие разницы в его мотивации в ходе, например, внешнего управления или реструктуризации, как это будет в новом законе, и конкурсного производства. Соответственно, когда он приходит управлять банкротом, у него нет никакого экономического интереса это делать.

Дальше: с того момента, как управляющий начнет управлять предприятием в целях восстановления его платежеспособности, существенно увеличивается его ответственность. Он теперь отвечает не только за то, что продаст активы «по рынку», но и за экономическую целесообразность заключения сделок, за прибыльность. И должен быть баланс между ответственностью и результатом. Не должно быть неразумных препятствий.

И еще два момента. Должны быть гибкие механизмы привлечения денег. Потому что, если предприятие «лежит на боку», за счет активов, которые у него остались, восстановить его платежеспособность практически невозможно. Как привлечь инвестора, кредитора? Каков будет баланс интересов между защитой прав инвестора и защитой прав уже имеющихся кредиторов и самого должника? Ну и последний тезис: должна быть правильная роль суда. Сейчас законодательство качается от того, что суд вообще не принимает участия в экономической судьбе должника, все отдает на откуп кредиторам, до другой границы, когда у суда огромное количество полномочий, он может вопреки воле кредиторов сказать: «Вот это предприятие мы спасаем».

Т. Г.: Александр, насколько я знаю, РСПП написал отрицательное заключение по поводу этого законопроекта, не знаю деталей, в целом или только по каким-то конкретным вещам. Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу законопроекта и по поводу возможности изменения законодательства.

В большинстве развитых правовых систем для должника существует возможность обойти мнение кредиторов при утверждении плана реструктуризации. Например, кредиторы против плана. Должник же все равно при определенных обстоятельствах может настаивать на утверждении этого плана. И суд утверждает это В девяностые, в начале двухтысячных, было больше финансового оздоровления, внешнего управления эффективного. Но тогда ведь не налоговая представляла интересы государства по обязательным платежам. Тогда была Федеральная служба по финансовому оздоровлению, у которой не было KPI вернуть долги. У нее было KPI оздоровить предприятие. Я сам был руководителем правового управления такой службы АЛЕКСАНДР ВАРВАРИН Источник:СЕРГЕЙ ФАДЕИЧЕВ/ТАСС

Александр Варварин: Я согласен, что реформа законодательства о банкротстве давно назрела. И конечно, мы поддерживаем начатую работу. Наверное, Максим четко отметил самую большую проблему — несвоевременность инициирования дела о банкротстве. Если во многих странах должники инициируют примерно 60 процентов дел о банкротстве, пытаясь таким образом защититься от кредиторов и спасти свой бизнес, то у нас должники очень редко инициируют банкротство, потому что понимают, что риски в самой процедуре для них колоссальны. В результате, когда дело возбуждается, пациент скорее мертв, чем жив. Поэтому изменения, которые предусматривают возможность подачи заявления должником не о банкротстве, а о реструктуризации долгов, те нормы, которые предусматривают, что при подаче такого заявления суд не может признать должника банкротом и либо вводится процедура реструктуризации, либо дело прекращается и тогда другие лица могут инициировать другие процедуры, в целом верны. Другое дело, что, преследуя благую цель, авторы законопроекта недостаточно эффективно проработали механизм, которым они пытаются решить существующие проблемы. И отсюда довольно критическая позиция бизнес-сообщества применительно к этому законопроекту.

Я приведу простой пример. Мы говорим: надо, чтобы должники были заинтересованы в возбуждении дел, сами подавали заявления, чтобы защититься от кредиторов. Что сейчас предусматривает законопроект? Законопроект предусматривает, что должник, который инициирует процедуру реструктуризации, после введения этой процедуры может предложить свой план реструктуризации кредиторам. Но кредиторы могут не согласиться. Более того, любое другое лицо может тоже предложить свой план реструктуризации, написав туда совершенно неприемлемые для должника вещи. Например, отстранение менеджмента, распродажу всего имущества по частям — все, что угодно. И при этом должник не имеет никакой возможности влиять на содержание этого плана реструктуризации. И теперь ответьте мне: в этой ситуации какой здравомыслящий должник будет подавать заявление о реструктуризации, когда высоки риски, что кредиторы утвердят план реструктуризации, в котором ты потеряешь весь бизнес и никак от этого не защитишься?

Поэтому все откроется в деталях. Цель заложена была в реформе благая, но, к сожалению, получилось пока не очень.

Т. Г.: А откуда взялась эта идея? Если уж решили пойти по пути возможности реструктуризации, тогда зачем было включать дополнительные условия, которые обнуляют идею реструктуризации?

А. В.: Дело в том, что в большинстве развитых правовых систем для должника существует возможность обойти мнение кредиторов при утверждении плана реструктуризации. Например, кредиторы против плана. Должник же все равно при определенных обстоятельствах может настаивать на утверждении этого плана. И суд утверждает это.

Т. Г.: Должник имеет приоритет?

А. В.: Да. При определенных обстоятельствах. То есть должник имеет возможность защититься от неблагоприятного поведения кредиторов. Когда этот институт был записан в законопроект, началась дискуссия. И, насколько я знаю, Верховный суд выразил свое мнение и сказал: «Нет, давайте все-таки, наверное, мы этого не будем делать». Ну и в итоге выкинули этот институт из законопроекта. Но другой баланс, который сводил бы интересы должника и кредитора, к сожалению, в законопроект не включили.

Т. Г.: В любом случае даже если на столе будет два документа — план кредиторов и план должника или план третий, все равно решать-то будет суд.

А. В.: Сейчас, по законопроекту, нет.

Т. Г.: А кто?

А. В.: Кредиторы могут утвердить любой план, что бы должник ни думал об этом плане. И такое полномочие сводит на нет весь интерес должника инициировать процедуру. Потому что, несмотря на то что эта процедура направлена на оздоровление должника, содержание плана может быть гораздо более жестким, чем конкурсное производство.

Т. Г.: Дмитрий, тот же вопрос вам относительно спасения должника и насколько новый закон удовлетворяет этому требованию.

Дмитрий Краснощёк: Мы много практических процедур проводим и считаем, что революционно переделывать закон нельзя. Наверное, речь идет о том, чтобы провести ревизию этого закона, убрать стадии внешнего управления, финансового оздоровления, которые практически не используются. Пальцев руки хватит, чтобы посчитать, сколько у нас за годы практики было таких процедур. Надо сказать, что предприятия, как только инициируют процедуру банкротства, уже привлекают внимание кредиторов. Никто не хочет заключать или пролонгировать договоры. И процедура обречена на то, что это будет обычная ликвидация. Если мы дадим возможность должнику за короткий период подготовить план реструктуризации, утвердить его, согласовать с кредиторами… В этом случае шанс на то, чтобы должник выплыл, есть. Надеемся, что новый закон пройдет определенную ревизию и устранит то, что не работает.

Т. Г.: Александр, вы стали говорить, что дьявол кроется в деталях, и, как я поняла, изначально в редакции предполагалась возможность обойти мнение кредиторов через суд. Потом от этого отказались, а что было дальше? Почему никто не настоял?

А. В.: Вероятно авторы законопроекта так и не учли, что, выкидывая один институт, который защищает интересы должника, нужно одновременно предусмотреть другой институт, например право вето на план реструктуризации, который утверждается кредиторами. С нами почему-то посоветовались довольно поздно. Хотя на самом деле, надо отдать должное, много неправильных вещей было убрано из законопроекта по нашей инициативе. Например, был запрет учредителям должника участвовать в дополнительной эмиссии акций. То есть предоставлять должнику денежные средства. От этого отказались. Но все равно базовая вещь, которая нарушает баланс интересов между должниками и кредитором, сохраняется. И поправить ее очень просто, буквально одной фразой — написав, что план нужно согласовать с должником.

Т. Г.: Ну а если они войдут в клинч?

А. В.: Понимаете, один из аргументов разработчиков законопроекта состоит в том, что тогда должник будет злоупотреблять инициированием процедур реструктуризации. То есть будет входить в процедуру, не договорится с кредиторами по содержанию плана, и дело прекратится, а он оттянет время. Но эта логика, на мой взгляд, не поддается никакой критике. Потому что после начала процедуры реструктуризации должник находится в очень жестком регулировании. Все свои сделки он обязан согласовывать с собранием кредиторов и арбитражным управляющим. Информация о финансовом состоянии должника становится публичной. Кредиторы заявляют свои требования. И, получив четырехмесячную отсрочку, работая в очень жесткий период, должник ничего не приобретет. Потому что после того, как план реструктуризации не будет утвержден, дело о банкротстве прекратится. И те же самые кредиторы инициируют новое дело о банкротстве. И уже будут просить суд признать его банкротом. Поэтому никакой здравомыслящий должник не будет пытаться злоупотреблять процедурой реструктуризации, понимая, что он не сможет договориться с кредитором.

А раньше бывало спасали

Николай Ульянов: Я хочу вспомнить некоторые вещи в части практики применения закона о банкротстве. В девяностые годы довольно много предприятий выходило на процедуру банкротства. Чаще всего эта процедура заканчивалась сначала наблюдением, потом внешним управлением, а потом не распродажей имущества, а мировым соглашением между кредиторами и должником. Тогда в основном крупнейшими кредиторами предприятий были поставщики энергоресурсов. Как я понимаю, им получать предприятие, распродавать его было совершенно неинтересно. Им было интересно получить свои деньги. Мне кажется сегодня такой установки у кредиторов нет. У нынешних кредиторов установка получить хотя бы немного, выйти, и чтобы, не дай бог, кто-нибудь не сказал, что ты этому предприятию позволил сделать так, что ты не получил потом ни копейки. Насколько сегодня позиция тех же налоговых органов и банков позволяет им действовать так, чтобы предприятие могло выйти на нормальную работу и потихоньку рассчитываться по долгам? Сегодня ведь порядка пяти процентов получают кредиторы при банкротстве должника при распродаже его имущества.

Основные интересанты процедуры банкротства — это банки и налоговая инспекция. То есть, получается, и государство. С налоговой инспекцией вообще сложно. Ее мнение в реабилитационных процедурах или в заключении мирового соглашения — это всегда проблема. Они говорят, что мы не можем никаких отсрочек давать вне установленных налоговым законодательством сроков. Поэтому, действительно, там, где большие суммы задолженности перед государственными органами, реструктуризация либо иные реабилитационные процедуры — это проблема У крупного кредитора нет выбора. Если он идет в процедуру и просто доверится арбитражному управляющему, он получит пять процентов на вложенный рубль. Если он попытается найти какого-то инвестора, договорится о покупке активов, то есть начнет работать сверх своих полномочий, у него есть шанс получить больше. Естественно, этой возможностью кредиторы предпочитают пользоваться. МАКСИМ КОЛЕСНИКОВ Источник: ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА

М. К.: Николай в этой части прав. Основные интересанты процедуры банкротства — это банки и налоговая инспекция. То есть, получается, и государство. С налоговой инспекцией вообще сложно. Ее мнение в реабилитационных процедурах или в заключении мирового соглашения — это всегда проблема. Они говорят, что мы не можем никаких отсрочек давать вне установленных налоговым законодательством сроков. Поэтому, действительно, там, где большие суммы задолженности перед государственными органами, реструктуризация либо иные реабилитационные процедуры — это проблема. То же самое и банки.

Сейчас все процедуры можно разделить на две части. Первая — это процедуры должников, которые никому не нужны. То есть инициировали эту процедуру для того, чтобы просто исключить предприятие из реестра. А второе — это процедуры, в которых есть кто-то заинтересованный в результате. Либо это группа банков, либо один банк, либо разрозненные кредиторы. У каждого цель получить в ходе процедуры преимущества. Либо самому получить активы, либо договориться с каким-то инвестором о получении этих активов. И это, наверное, причина, которая в последнее время не дает работать в том числе реабилитационным процедурам.

Т. Г.: Вы хотите сказать, что банки, как правило, заинтересованы в том, чтобы получить активы?

М. К.: У крупного кредитора нет выбора. Если он идет в процедуру и просто доверится арбитражному управляющему, он получит пять процентов на вложенный рубль. Если он попытается найти какого-то инвестора, договорится о покупке активов, то есть начнет работать сверх своих полномочий, у него есть шанс получить больше. Естественно, этой возможностью кредиторы предпочитают пользоваться.

Т. Г.: А у вас в практике есть случаи, когда предприятие все-таки спасается в рамках банкротства, притом что достаточно крупный банк является его основным кредитором?

М. К.: Был случай еще в девяностые, когда крупные предприятия проходили процедуру и управляющими назначали федеральные агентства по делам о несостоятельности. Тогда никто не понимал, что с этим банкротством делать. В современном мире, я согласен с коллегой, эти процедуры можно пересчитать по пальцам. На моей практике процедур, которые завершились бы восстановлением платежеспособности, не было. Все равно даже через процедуру внешнего управления оно сваливается в конкурсное производство в очень короткие сроки. Энергоснабжающая организация не будет заключать с вами договоры на оказание услуг, поскольку не понимает, в какой очередности будут погашаться ее долги. Новый кредитор, если взять у него деньги, скажет, в какую очередь я буду после этих миллионов кредиторов передо мной?

Т. Г.: Александр, если вернуться к вопросу, как бы выглядела идеальная процедура, которая могла бы вести должника, все-таки более или менее дееспособного, к положительному выходу из банкротства через реструктуризацию?

А. В.: Здесь надо говорить не только о том, что надо коврижки давать должникам, но и ответственность их тоже нужно понимать. У нас практически не работает сегодня статья 9 закона о банкротстве, которая предписывает должникам в определенных обстоятельствах обратиться с заявлением о банкротстве. Должники просто не исполняют эту обязанность, и всё. И ничего им за это не бывает. В Великобритании есть очень хорошая практика. Там первое, что делает управляющий, когда пришел на предприятие, — проводит анализ: выполнил ли должник обязанность подать заявление о банкротстве. И не причинили ли его действия ущерб кредиторам, если он несвоевременно обратился. И санкции за такие вещи — вплоть до уголовной ответственности, а чаще всего дисквалификация.

Т. Г.: А разве в России не так же?

А. В.: Нет, в России не выявляются эти факты. И никто дела не рассматривает. А там дисквалификация до пятнадцати лет. Единственное, что у нас действует, — это субсидиарная ответственность, когда управляющий заинтересован увеличить свое вознаграждение. Там правильно сделали определенный стимул в законе. Управляющему выгодно привлекать менеджмент к субсидиарной ответственности. Но все-таки доказать, что несвоевременная подача заявления о банкротстве явилась причиной возникновения убытков для кредиторов, довольно сложно. Можно оспаривать сделки, это гораздо проще.

И конечно, для самого должника процедура должна быть не такая страшная, как сегодня. Безусловно, должна быть возможность подавать заявление о реструктуризации. Подавая это заявление, должник должен понимать, что у него нет рисков оказаться в конкурсном производстве в рамках рассмотрения этого заявления. А самое главное, нет рисков, что кредиторы утвердят такой план, при котором должник потеряет все в процедуре реструктуризации. И желательно, чтобы кредиторы на берегу договаривались с должником о параметрах плана реструктуризации, которые будут обсуждаться в самой процедуре. По-хорошему, как часто бывает в странах, где активно применяются реабилитационные процедуры, уже при подаче в суд заявления есть определенные наброски плана реструктуризации, согласованного с основными кредиторами. К сожалению, здесь у нас тоже пока все очень плохо. И должник, оказавшись в сложной ситуации, часто идет в банк, пытается договориться, и его там отфутболивают. Налоговые службы вообще не обсуждают реструктуризацию, в лучшем случае уже в процедуре банкротства с тобой начнут разговаривать. Но цель налоговой все-таки получить максимум денег, а не спасти бизнес.

Вот коллеги говорили, что раньше, в девяностые, в начале двухтысячных, было больше финансового оздоровления, внешнего управления эффективного. Но тогда ведь не налоговая представляла интересы государства по обязательным платежам. Тогда была Федеральная служба по финансовому оздоровлению, у которой не было KPI вернуть долги. У нее было KPI оздоровить предприятие. Я сам был руководителем правового управления такой службы. И я помню, что у нас совершенно другие были приоритеты. Мы не бились за возвращенную копейку. Мы бились за спасенные предприятия. К сожалению, сейчас вектор изменился, и надо подумать, с точки зрения чиновников, как организовать эту работу, расставив правильные приоритеты у тех чиновников, которые представляют государство в делах о банкротстве. Это могут быть межведомственные балансовые комиссии, которые раньше существовали. Где собирается не только налоговая служба, но и профильные министерства, которые заботятся, чтобы развивался сектор экономики. И все заинтересованные лица вырабатывают общий подход, что делать с предприятием. Возможно, постановления межведомственных балансовых комиссий либо на федеральном уровне, либо на уровне субъектов федерации (а губернаторы у нас, кстати, одни из самых заинтересованных лиц в спасении предприятий, которые находятся на их территории). Здесь надо серьезно подумать, как надо организовать работу, чтобы смещение фискальных интересов не влияло на эффективность проведения судов.

Среди наших клиентов все предприятия реальные, это действительно бизнесмены, которые попали в сложные ситуации. Они не видят другого способа, кроме как получить время через банкротство и попытаться разобраться или же компанию ликвидировать, списать долги и потом пытаться реинкарнироваться через другие формы бизнеса. Недобросовестные бизнесмены, конечно, действуют по-другому Сами должники очень заинтересованы в том, чтобы если кредитор не определится, а активов у него нет, то какие-то аффилированные третьи лица купят эту задолженность. Дисконт может быть огромным. В сотни раз уменьшается задолженность. Это как способ решения вопроса с субсидиаркой. Например, если говорить о налоговой инспекции, то они заинтересованы иногда даже в неменьшей степени, чем должник, завершить процедуру и списать долг, отчитаться ДМИТРИЙ КРАСНОЩЁК Источник: ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА

Н. У.: Дмитрий, ваша компания работает на стороне должника. Что бы вам могло помочь в том, чтобы предприятие можно было вывести на нормальную работу?

Д. К.: Я вернусь к вопросу, почему исчезли процедуры, реабилитирующие должника. Дело в том, что раньше, в девяностые — нулевые годы, банкротились в основном крупные предприятия. Они проходили под контролем государства. Там есть активы. Никто не допустит, чтобы компания была ликвидирована.

Н. У.: Слишком большой, чтобы умереть, да?

Д. К.: Бизнес же использовал другие способы оптимизации, ликвидации и так далее. Только с изменением законодательства, с определенным контролем со стороны государства, со стороны налоговой инспекции банкротство становится почти единственным инструментом, как должнику минимизировать потери и разобраться с долгами, а кредитору — получить какое-то удовлетворение. Возможно, из-за этого все сместилось. Процедур стало намного-намного больше. В десятые годы, в пятнадцатые годы нам было очень легко помогать должникам. Мы говорили им: «Если вы вовремя к нам обратились, будьте спокойны».

Т. Г.: В чем была легкость?

Д. К.: Было легко поставить дружественного управляющего, легко ввести кредиторов. Клиенты приносили документы, и не было избыточного внимания со стороны суда, со стороны кредиторов к этому вопросу. То есть кредиторы, конечно, могли оппонировать, сопротивляться, но зачастую, перенеся договор — акт об оказании услуг, можно было кредитора уже включить. Сейчас ситуация изменилась в сторону кредитора. С 2017 года изменений было очень много. Сейчас мы клиентам говорим, что, если вы вовремя к нам обратились, мы приложим усилия, чтобы минимизировать ваши потери. Но никаких гарантий никто дать не может. Кредиторы работают с должником. Кредиторы работают с субсидиарной ответственностью. Кредитор работает в том числе с арбитражными управляющими. Жалуются, пытаются дисквалифицировать, и много случаев, когда привлекают к убыткам. Поэтому роль управляющего в этой процедуре, с одной стороны, высокая. С другой — он боится проявить какую-то инициативу, потому что ему может за это прилететь. И он лишь старается соблюсти саму процедуру. Иногда, если должник на нуле и даже субсидиарка не приведет к каким-то результатам для кредиторов, акцент может сместиться в сторону управляющего и привлечь управляющего к убыткам — хороший способ пополнить конкурсную массу.

Т. Г.: То есть в 2017 году принципиально изменилось законодательство в пользу кредитора. Можете перечислить, что именно?

Д. К.: В отношении кредиторов и формирования реестра появился так называемый повышенный стандарт доказывания. Нам мало просто принести договор. Нужно принести все, что попросит суд, для того чтобы доказать свои требования. У нас почти нет процедур, которые проходят с искусственными кредиторами, а раньше были. Даже реальным кредиторам сложно включиться в реестр. Есть риски, что судья не согласится с требованиями и кредитор не докажет, что он услуги оказывал.

Н. У.: Это касается коммерческих кредиторов? Или государственным тоже нужно доказывать.

Д. К.: Коммерческих в большей степени. С государственным органом ситуация другая. Налоговой инспекции продлили сроки. Требования к документам включения в реестр снизились. Раньше пленум четко предусматривал, что ему нужны документы, подтверждающие задолженность, проведенную проверку, закончившуюся решением, которое вступило в силу. Сейчас налоговая инспекция может прийти (такие случаи были) с проверочным анализом и заявить, что, пока процедура идет, мы проводим проверку и планируем доначислить такую-то сумму. Судья скорее согласится. Не включит в реестр требование, но процедура будет всячески оттягиваться, чтобы налоговая инспекция провела свои мероприятия и все-таки в реестр включилась.

Должники теперь добросовестные

Н. У.: По вашей практике, насколько часто попадаются предприятия, где собственник и менеджмент, просто недобросовестные бизнесмены, понабирают кредитов, а потом спокойно бросят предприятие, которое обанкротится и распродаст там пару столов, кресел и старый компьютер?

Д. К.: Среди наших клиентов все предприятия реальные, это действительно бизнесмены, которые попали в сложные ситуации. Они не видят другого способа, кроме как получить время через банкротство и как-то попытаться договориться, разобраться или же компанию ликвидировать, списать долги и потом пытаться реинкарнироваться через другие формы бизнеса. Недобросовестные бизнесмены, если у них вдруг еще какой-то умысел есть, конечно, действуют по-другому.

Н. У.: А как?

Д. К.: Они используют подставные компании. Директоров подставных. Но просто набрать кредитов, будучи первыми лицами, директором или учредителем, потом активы вывести и пойти в банкротство, конечно, сейчас не получится. Три года анализируется преддверие банкротства, смотрят, какие сделки, как ушло, кто пользуется этим имуществом.

Н. У.: То есть сейчас этой проблемы нет? И сейчас действительно очень важно прописать закон так и сопутствующую обстановку сделать такой, чтобы предприятия могли выходить на нормальную работу, используя эту процедуру.

Т. Г.: Объективно сколько, по вашему опыту, требуется времени для реструктуризации? Фактически неважно, говорим ли мы о временном наблюдении, которое длится семь месяцев, или о новой инициативе.

Д. К.: В общем-то, сейчас срок сбалансирован. От начала банкротства до момента решения — переходить в конкурс или внешнее управление — проходит девять-десять месяцев.

Н. У.: Но это не так много для восстановления платежеспособности. Рынок может не восстановиться. Мне кажется, срок должен быть значительно длиннее. Новый закон предполагает восемь лет.

Д. К.: На самом деле, мы часто говорим клиенту, что поможем и дадим тебе время, но, как только он заявляет, что он банкрот, оставить контракт или заключить новый договор на компанию уже практически невозможно. И весь ход мысли этого предпринимателя направлен на то, чтобы здесь минимизировать потери, а новую работу, новые контракты заводить на новые компании. При наличии активов можно и за два года решить вопрос. Будет больше срок, будут кредиторы ждать или не будут ждать — опять же их воля.

Т. Г.: По-видимому, имеется в виду, что поскольку у нас большая доля кредитов выдана государственными корпорациями и государственными банками, то они в принципе могут ждать.

Д. К.: Мы касались темы, что происходит с бизнесами, когда банки приходят, банкротят активы и, по сути, все забирают. Они действительно часто не знают, что делать дальше. И у нас есть пример клиентов, которых банки просят восстановить платежеспособность предприятия, но не в процедуре, а вообще взять этот бизнес в управление, вложиться, потому что банк заинтересован и дальше получать деньги. Предлагает небольшие проценты, и есть примеры, когда компании и бизнес сохраняются, восстанавливаются, но уже после процедур. .

Т. Г.: Вопрос по поводу субсидиарной ответственности. Многие юристы рассказывают, что сейчас в судах на девяноста процентах папочек, которые они видят у людей, сидящих в коридорах, написано «субсидиарная ответственность». Как вы относитесь к закону о субсидиарной ответственности? Многие считают его слишком жестким, потому что он нарушает, собственно, саму идею акционерного общества, где учредитель имеет ответственность в рамках уставного капитала и только.

Д. К.: Я с вами соглашусь. По закону об обществах с ограниченной ответственностью ответственность ограничена. Участник не отвечает за действие компании, и компания не отвечает за действие участника. А по закону о банкротстве можно привлечь и руководителя, и участников, и лиц, контролирующих должника.

Т. Г.: И даже, как сказано в пункте пятом, и любое другое лицо, по поводу которого доказано, что оно принимало участие в принятии решений.

Д. К.: Почти девяносто девять процентов всех клиентов начинают обсуждение любого проекта с вопроса субсидиарной ответственности. И мы считаем, что дополнительная, субсидиарная ответственность должна быть за конкретные действия, и наша задача, помогая должнику, разобрать эти конкретные действия. Неподача заявления в суд вовремя влечет ответственность. Разбираем этот период. Действия в преддверии банкротства: вывел активы по заниженной стоимости, бесплатно передал какую-то дебиторку — будет ответственность. Бездействие: была дебиторка, прошли сроки, три года истекли, ничего не делал — будешь привлечен к ответственности. Или же налоговая инспекция: если в реестре являетесь основным кредитором, то презюмируется виновность директора, если не докажешь обратное. Сейчас, как вы отметили, любое лицо может пострадать, на него могут показать пальцем и сказать, что он бенефициар, принести какую-то фактуру. Плюс субсидиарка передается по наследству, не списывается через банкротство физических лиц, и люди в период банкротства уже привыкают к тому, что эти долги повиснут на долгий период.

В результате весь бизнес сейчас нацелен на то, чтобы изначально что-то так построить, так себя защитить, бизнес-активы спрятать, и даже не на жену, не на близких родственников, а как можно дальше. И подумать еще, как ими пользоваться, чтобы не получилось так, что автомобиль принадлежит дальним родственникам, а в страховку ты вписан.

Т. Г.: Вы, скорее, за смягчение, введение в какой-то разумный коридор субсидиарной ответственности или оставить все как есть?

Д. К.: В сторону смягчения, в сторону паритета.

Т. Г.: А существует какой-нибудь юридический способ прийти к этому смягчению? Ведь складывается определенная практика. В какой-то момент принимается решение, что субсидиарная ответственность будет нашим инструментом в борьбе за возврат средств кредиторов. Логично? Логично. Потом начинает складываться практика управляющих и судов, которые начинают друг на друга смотреть и говорить, что в тот раз решил так, сейчас так, и так далее. И без изменения самих законов невозможно изменить эту практику. Можно ли вопрос о субсидиарной ответственности решить какими-то законодательными актами?

Д. К.: Можно и нужно. Я немножко про практику. Кредитору в процедуре банкротства юридического лица удается, допустим, привлечь к субсидиарной ответственности через достаточно длительный срок, когда процедура уже подходит к концу. Должник сосредоточен и все это время пытается защитить свое имущество, и, в общем то, есть много способов продать, передать, подарить. И, по сути, обнуляет свои активы и приводит субсидиарку к номинальной. Дальше кредитор может забрать или по отступному, задолженность отдать приставам, и тогда действует правило обычного долга: отдаешь приставам, исполнительное производство, взыскано, не взыскано, акт о невозможности взыскания и трехлетнее предъявление этого исполнительного листа. Это может тянуться бесконечно. Или закон подразумевает право кредиторов выставить на торги эту задолженность. Сейчас десять дней с момента, как привлекли, и кредитору нужно определиться, как ему действовать с субсидиаркой — забрать по отступному или выставить на торги. Сами должники очень заинтересованы в том, чтобы если кредитор не определится, а активов у него нет, то какие-то аффилированные третьи лица купят эту задолженность. Дисконт может быть огромным. В сотни раз уменьшается задолженность, если у него ничего нет. Это как способ решения вопроса с субсидиаркой. Например, если говорить о налоговой инспекции, то они заинтересованы иногда даже в неменьшей степени, чем должник, завершить процедуру и списать долг, отчитаться.

Т. Г.: Сейчас увеличивается количество банкротств?

Д. К.: Этот год однозначно покажет рост двукратный.

Т. Г.: Нам, наверное, надо заканчивать. Я не могу сказать, что у меня сложилось целостное представление о новом законе о банкротстве. Я поняла, что существует масса проблем, которые, скорее всего, не будут разрешены иначе, как практикой применения нового закона, который, скорее всего, будет принят.

Н. У.: Андрей Белоусов, когда представлял этот закон, сказал, что у нас установка на то, чтобы платежеспособность предприятия восстанавливалась. И хотелось бы, чтобы и налоговые органы и все прочие кредиторы, государственные банки эту установку услышали. От этого очень многое будет зависеть. И если эта установка изменится — не требовать долги сразу, не заставлять идти на конкурсное производство, — тогда, может быть, что-то и поменяется.

Если дочерняя компания обанкротится, может ли управляющий или управляющий банкротством подать в суд на холдинговую компанию? — Правовые события

В следующей статье обсуждается третья сессия IR Global Virtual Series «Ограничение обязательств — структурирование холдинговых компаний для противодействия банкротству»

England — DF Вам,
, нужно быть достаточно осторожным, говоря «да» в такой ситуации: есть
много вопросов, которые необходимо рассмотреть более подробно. Основная область, на которой сосредоточено внимание
, — это зона ответственности директоров в различных компаниях
и, в целом, есть шесть или семь конкретных областей неправомерных действий
, в которых директора могли нарушить свои права.

Они есть;

Если они не смогут действовать в рамках своих обычных полномочий

Если они не способствовали успеху компании

Если они не выносили независимого суждения

Если они не проявили разумной осторожности и осмотрительности

Если они не избежали конфликта интересов

Если они приняли выгоду от третьих лиц

Если они не заявили о своей заинтересованности в предложенной сделке

Есть облегчение, и защита возможна, особенно
, когда директор действовал честно и разумно, и, если обстоятельства дела
означают, что справедливо освободить его от ответственности.

Одним из конкретных дел, показывающих, как суд может применить эту защиту
, было дело D’Jan of London, где директор
не смог должным образом заполнить страховую форму, в результате чего компания потеряла деньги. Директору
принадлежало 99 процентов акций, и суд счел, что он не выполнил
своих обязанностей, и тем не менее, хотя они и сделали постановление против директора, они уменьшили сумму, причитающуюся кредиторам компании.

Другой интересный принцип, который у нас есть в Великобритании, называется
, принцип дуоматики, где может быть защита от ответственности директора, если
можно показать, что акционеры, которые имеют право присутствовать и голосовать на общем собрании
, будут иметь или согласился на происходящее.Если акционеры
действительно подтвердили соответствующее неправомерное действие или нарушение фидуциарной обязанности
, то это довольно интересная защита.

Что касается иностранных претензий в нескольких юрисдикциях, Принцип вежливости
существует между государствами на основе принятых ими правил взаимного поведения
. Практически это означает, что если вы выпускаете в одной юрисдикции, часто нет смысла выпускать
в другой, что действительно выгодно для кредиторов
, чтобы не тратить время и деньги на выпуск в других юрисдикциях.Таким образом,
может быть уместным обратиться за судебным запретом в иностранной юрисдикции, чтобы остановить эти
вторых судебных разбирательств и запросить признание процесса, в котором вы начали
разбирательств.

США — TS Доверительный управляющий
, которым в США обычно является сама компания-банкрот, может предъявить иск
в отношении имущества по любым претензиям дочерней компании-банкрота к материнской компании
и ее директорам. К ним относятся такие основания для иска, как реституция
за неосновательное обогащение и возмещение незаконных дивидендов.

В некоторых штатах в эту категорию также входит требование дочерней компании
о возмещении злоупотреблений со стороны материнской компании путем прокалывания собственной завесы
дочерней компании, с тем чтобы возложить на материнскую компанию ответственность за долги дочерней компании. В других
штатах требования, скрывающие завесу, принадлежат индивидуальным кредиторам, а не дочерней компании
.

В соответствии с Кодексом о банкротстве прецедентное право также признает, что суд по делам о банкротстве
может принять решение о существенной консолидации обанкротившейся компании
и других юридических лиц.В редких случаях это может включать в себя слияние материнской компании
, не являющейся банкротом, с дочерней компанией-банкротом, в результате чего активы
и обязательства материнской компании фактически включаются в состав конкурсной массы.

Это чрезвычайное средство правовой защиты доступно только в том случае, если (1) материнская и дочерняя компании
настолько проигнорировали свои отдельные личности, что кредиторы
полагались на две компании как на одну, или (2) активы компаний и обязательства
были настолько тщательно смешаны, что разделение они будут стоить
непомерно дорого и нанести вред кредиторам обеих компаний.

Управляющий банкротством также имеет особые полномочия в соответствии с Кодексом о банкротстве
для подачи исков о расторжении сделок и возврата средств правовой защиты против
инсайдеров в отношении льготных переводов, осуществленных за год до банкротства.
Сюда входит погашение ссуд и ликвидация счетов между компаниями к
, когда материнская компания получила преимущество в качестве кредитора вне рамок обычной деятельности
.

Эти полномочия по расторжению договора также применяются к мошенническим перевозкам
или переводам, осуществленным неплатежеспособной дочерней компанией материнской компании без получения в обмен разумно эквивалентной стоимости
, или к тем, которые предназначены для того, чтобы воспрепятствовать, задержать или обмануть кредиторов дочерней компании
.

Холдинговая компания и ее директора не могут избежать иска только
, потому что эта компания не зарегистрирована или иным образом не присутствует в округе
, где заявлено о банкротстве, или потому что директора проживают в другом месте.

Вызов и жалоба по делу о банкротстве
может быть инициирована персональной службой или почтовым отправлением первого класса в любой точке
, США. Обслуживание за пределами США также разрешено различными способами,
включая международно признанные процедуры.

Канада — FS
Попечители в Канаде назначаются либо кредитором, который подает заявление
в суд о назначении управляющего, либо, иногда, в соответствии с общим соглашением об обеспечении
или долговым обязательством, в котором говорится, что компания неплатежеспособна.

Необеспеченный кредитор может подать заявление о банкротстве
, и будет назначен сторонний управляющий, и, конечно же, компания
может добровольно объявить о банкротстве, и в этом случае компания
выберет доверительного управляющего.

Канадские попечители могут преследовать в судебном порядке все, что угодно, если они считают, что
было несправедливым преимуществом, предоставленным директорам, акционерам или кредиторам
компании. У нас есть требования о преференциях, которые очень похожи на несправедливые иски о преференциях
в Великобритании и США, когда управляющий банкротством может обратиться к
кредитору и сказать:

«Вы знаете, что за последние два месяца до банкротства вам было выплачено
канадских долларов, в то время как никто другой не получил денег, поэтому вы должны вернуть нам
этих денег.’

Существует множество судебных исков о возврате кредиторам того, что мы называем
несправедливых требований о преференции.

Доверительный управляющий также будет стремиться вернуть любые деньги, уплаченные
директорам или связанным сторонам в течение года после банкротства. Они могут просмотреть
договоров между компанией и любой связанной стороной, включая договор аренды и аренды
.

Попечители рассматривают договор об аренде как возможный способ
лишить компанию денег. Они могут преследовать компанию, владеющую недвижимостью
, и заставить их выплатить часть денег, если аренда не
на тех же условиях, как если бы это была договоренность третьей стороны.

Следует особо отметить, что права управляющих банкротством
подчиняются правам обеспеченного кредитора. Итак, если вы являетесь
обеспеченным кредитором, который назначил, например, получателя, получатель
ликвидирует активы и заберет деньги от неплатежеспособной компании, прежде чем к участию в банкротстве сможет привлечь управляющий
.

Однако есть два иска, которые управляющий банкротством
может подать в пользу имущественной массы, а не только в пользу обеспеченного кредитора
.

Одно из них — это несправедливые предпочтения, о которых я только что говорил, а другое —
— мошеннические действия по передаче прав собственности, при которых некоторые активы компании
были переданы до несостоятельности или банкротства по заниженной стоимости.

Управляющий по делу о банкротстве может утверждать это требование
независимо от обеспеченного кредитора, поскольку мошеннические требования о передаче права собственности и требования
мошеннических преференций рассматриваются как репрезентативные действия в пользу
всех кредиторов, а не только обеспеченных кредиторов.

В заключение я хотел бы сказать, что у нас также есть что-то в
нашего Закона о банкротстве и несостоятельности, называемое требованиями Раздела 38.

Если управляющий банкротом не имеет средств в наследстве
для предъявления требований к директорам или связанным сторонам или даже к третьим сторонам,
он может обратиться в суд с просьбой об уступке этого требования в соответствии с разделом 38 и
, кредиторы могут рассматривать эти требования самостоятельно. попечителя.

Италия — MB
Обсуждая эту тему, следует сделать два предварительных замечания.Во-первых, около
недавних законодательных реформ в итальянском законе о банкротстве затруднили для управляющего банкротством
возможность начать обратные действия. Во-вторых, экономический кризис и финансовый кризис
, который все еще влияет на итальянскую экономику, часто оставляет неплатежеспособные дочерние компании
с небольшими активами или вообще без них. Эти два фактора, среди прочего,
, представляют собой большой толчок для управляющих банкротством искать другие возможные источники
для возврата денег и выплаты долгов обанкротившейся компании.

Одна из основных стратегий конкурсных управляющих для выполнения
— это подача исков об ответственности директоров и аудиторов, в то время как другой вариант
— это требование ответственности холдинговых компаний.

Как упоминалось ранее, в случае злоупотребления правосубъектностью
холдинговая компания может считаться непосредственно ответственной за субсидиарную задолженность
, и на нее распространяется действие банкротства. Эти претензии
могут привести к очень сложным юридическим вопросам, особенно если холдинговая компания является иностранной компанией
, потому что существуют также вопросы, касающиеся юрисдикции и применимого права
.

В случае ответственности за руководство и координацию,
убытков, которые может потребовать управляющий банкротством, — это убытки, понесенные
другими акционерами (потеря стоимости их участия) и кредиторами
(потеря активов дочерней компании в качестве гарантии платежа) .

Что касается межфирменного финансирования, все денежные средства, переведенные
холдинговой компании в течение одного года до объявления банкротства
, должны быть возвращены холдинговой компанией, в то время как, как правило, холдинговая компания
, являясь акционером, является субординированной. всем остальным кредиторам дочерней компании
.

Убытки, которые управляющие банкротством могут требовать от холдинговой компании
и ее директоров, как правило, включают излишек задолженности, образовавшейся
в случае, если материнская компания ухудшила финансовое положение дочерней компании, например,
из-за необоснованных сделок между компаниями или сохранения дочерней компании
в рабочем состоянии без позаботиться о надлежащей реструктуризации
или отложить ее.

Управляющие банкротством могут также требовать возмещения убытков, связанных с конкретным правонарушением
, например, если деньги были направлены вверх холдинговой компании
посредством определенной неоправданной транзакции, или если дочерняя компания продала товары, услуги или другие активы
по цене ниже рыночной. холдинговой компании или
другой компании той же группы.

Австралия — JC
Обычно доверительный управляющий не может подать в суд на холдинговую компанию, если суд
не готов вскрыть корпоративную завесу.

Одна проблема с исторической позицией — это противоречие
между использованием фраз «приподнимая завесу» и «пронзая завесу».
В то время как принцип приподнимания завесы имел установленный набор принципов общего права
, суды скорее не склонны описывать набор принципов
для акта проникновения за корпоративную завесу. Следовательно, прецедентное право
является относительно частичным и не жестким в своем применении, поскольку оно больше основано на фактах, чем на принципе
.

Австралия приняла британские законы о прокалывании вуали в деле Electric
Light and Power Supply Corporation Ltd против Корнака (1911) 11 SR (NSW) 350.Этот
был разработан в делах Липман против Джонса и Адама против Кейпа, которые установили
трех различных оснований, по которым суд может принять решение вскрыть корпоративную завесу
: мошенничество, агентство и группа компаний.

Наиболее подходящим основанием для попытки доверительного управляющего преодолеть завесу
для требования долга будут основания группы компаний. Основание для мошенничества
было возбуждено в деле Re Edelsten ex parte Donnelly, но в конечном итоге
не увенчалось успехом.

Управляющий имуществом доктора Эдельстена при банкротстве возбудил
иск, утверждая, что определенная собственность, принадлежащая VIP-группе компаний
, была приобретена Эдельстеном до того, как дело о банкротстве было прекращено.Доверительный управляющий
утверждал, что компании были зарегистрированы и использовались для цели
— уклонения от выполнения юридических обязательств или совершения мошенничества.

Дочерние компании обычно могут подпадать под «группу
предприятий», где материнская компания и дочерние компании действуют таким образом, чтобы каждая отдельная организация была неотличима. Аргумент, что дочерняя и материнская компании
образуют «групповое предприятие», может быть приведен в том случае, если
директоров, должностных лиц и служащих частично совпадают, или если существует
партнерских отношений между компаниями в группе.

Суд может вскрыть корпоративную завесу на основании
«предприятий группы», где существует достаточная степень общей собственности
и общего предприятия.

Суды, как правило, не прячут завесу только на основании контроля
. Роджерс AJA, в деле Бриггс против Джеймса Харди & Co Pty Ltd (1989) 16
NSWLR 549 рассмотрел аргумент «предприятий группы» о том, что истец (бывший сотрудник
дочерней компании, заразившийся асбестозом) имел право на
пирсинг корпоративных veil, чтобы подать в суд на материнскую компанию, потому что она имела способность
осуществлять полное доминирование и контроль над своей дочерней компанией, а
фактически использовала эту способность.Этот аргумент был отклонен как слишком упрощенный.

Роджерс CJ в деле Qintex Australia Finance Ltd против Schroders
Australia Ltd отметил, что разработка жесткого применения принципа отдельного юридического лица
к корпоративным группам проблематична, часто
приводит к расхождению между реалиями коммерческой жизни и
. применимое право.

Авторы

С. Фэй Салли (ФС) ТОО «Торкин Манес» — Восточная Канада www.irglobal.com/advisor/s-fay-sulley

Trevor (Ted) Swett (TS) Caplin & Drysdale, Chartered —
США — Вашингтон, округ Колумбия www.irglobal.com/advisor/trevor-swett-iii

Джеймс Кономос (JC) Адвокаты Джеймса Кономоса — Австралия www.irglobal.com/advisor/james-conomos

Дэвид Фостер (DF) Барлоу Роббинс. — Англия www.irglobal.com/advisor/david-foster

Массимо Бони (МБ) Ferrari Pedeferri Boni — Италия www.irglobal.com/advisor/massimo-boni

Дочерняя ответственность

Институт субсидиарной ответственности в его нынешнем виде используется, в частности, как еще одна возможность пополнения конкурсной массы.В этом отношении даже добросовестный директор, добросовестно выполняющий возложенные на него обязанности, может понести субсидиарную ответственность, если он занимает пассивную позицию в суде и не может доказать, что банкротство компании было результатом многих внешних факторов, а не его действия. несправедливые или необоснованные действия.

До недавнего времени механизм привлечения к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника, фактически не функционировал и не влиял на формирование конкурсной массы.Бенефициары и менеджеры бизнеса в большинстве случаев безнаказанно выводили активы из компании, скрывали или искажали бухгалтерские документы, назначали номинальных менеджеров и совершали другие действия, направленные на обман кредиторов и сохранение оставшихся активов обанкротившегося предприятия.

Развитие института оспаривания сделок позволило вернуть имущество должника, незаконно выведенное из конкурсной массы, но недобросовестные владельцы бизнеса ответственности не понесли.Реформа закона о банкротстве в части привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, начатая в 2009 году, существенно изменила ситуацию.

Действующие правила о субсидиарной ответственности, изложенные в Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)», устанавливают многочисленные презумпции виновности лиц, контролирующих должника, в неспособности полностью удовлетворить требования кредиторов и, как следствие, банкротстве компания. Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности подается управляющими банкротом или кредиторами практически во всех процедурах банкротства.

Специалисты Антикризисной группы «Пилот» имеют большой опыт рассмотрения споров о привлечении к субсидиарной ответственности как со стороны заявителей, так и со стороны ответчиков.

В данной категории кейсов мы оказываем следующие услуги:

Полное сопровождение отдельных споров о привлечении к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника, как со стороны заявителей, так и со стороны ответчиков;
Определение момента, когда лицо, контролирующее должника, обязано обратиться с заявлением о признании должника банкротом с целью освобождения или привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам, возникшим после истечения срока исполнения этого обязательства;
Анализ бухгалтерской и иной документации должника с целью выявления действий контролирующих лиц, приведших к невозможности полного погашения требований кредиторов и банкротству общества;
Консультирование клиента по вопросам оптимизации деятельности компании с целью предотвращения риска субсидиарной ответственности в будущем;
Составление заявлений (ответов на заявления) о привлечении лиц, контролирующих должника, к субсидиарной ответственности, а также иных процессуальных документов по данной категории споров;
Содействие в выборе способа распоряжения правом требования лицам, контролирующим должника, исходя из обстоятельств конкретного дела;
Консультирование клиента по вопросам, связанным с рассмотрением споров о привлечении к субсидиарной ответственности (публикация в Едином федеральном реестре сведений о банкротстве, своевременная подача заявления о включении требований в реестр требований кредиторов контролирующих лиц в случае банкротства и др.).

Ограниченная ответственность с индивидуальными компаниями и дочерними компаниями по JSTOR

Journal Information

«Право и современные проблемы», основанный в 1933 году, является старейшим журналом юридической школы Duke. В течение первых 40 лет публикации ежеквартальный журнал полностью редактировался и управлялся преподавателями. В 1970-х годах была добавлена студенческая редакционная коллегия, хотя журнал по-прежнему пользуется значительным вкладом преподавателей. Каждый выпуск, отличающийся форматом и содержанием, посвящен статьям на определенную тему, представляющую интерес для современников.Обычно темы отражают междисциплинарную точку зрения с участием юристов, экономистов, социологов, ученых других дисциплин и государственных служащих. В журнале периодически публикуются студенческие заметки о прошедших симпозиумах. Подписчики включают университеты, государственные учреждения и зарубежные образовательные учреждения, а также более традиционные юридические библиотеки и юридические фирмы. «Право и современные проблемы» контролируется главным редактором и консультативным комитетом факультета.

Информация об издателе

Юридическая школа Герцога была основана в 1930 году как аспирантура и профессиональная школа. Его миссия — подготовить студентов к ответственной и продуктивной жизни в легальная профессия. Как сообщество ученых, Юридическая школа также обеспечивает лидерство на национальном и международном уровнях в усилиях по совершенствованию закона и правового учреждения через обучение, исследования и другие формы государственной службы. Хотя Duke University молод по сравнению с другими крупными американскими университетами, его академические программы и профессиональные школы вместе достигли международного статус и репутация за качество и инновации, которые могут быть доступны лишь немногим университетам матч.Среди уникальных сильных сторон юридической школы — обширная сеть междисциплинарных сотрудничество в кампусе Duke и упор на преподавание и исследования инициативы, направленные на решение глобальных и международных проблем.

«Стратегическая ответственность в корпоративной группе» Ричарда Сквайра

Название публикации

Обзор права Чикагского университета

Абстрактные

Типичная крупная корпорация делится на множество дочерних компаний, но затем преодолевает барьеры ответственности между ними, заставляя дочерние компании и материнскую компанию давать взаимные гарантии по основным долгам друг друга.Предыдущие научные теории корпоративной группы не могут объяснить почему. Ведущая теория утверждает, что дочерние компании облегчают кредиторам оценку риска, поскольку они позволяют каждому кредитору предоставлять ссуды под отдельный пул активов в рамках более широкого предприятия. Но любая такая эффективность будет подорвана гарантиями, которые переносят кредитный риск через границы дочерних компаний. В этой статье утверждается, что сочетание дочерних компаний и внутригрупповых гарантий отражает тип оппортунизма акционеров, называемый стремлением к корреляции.Поскольку риски неплатежеспособности организаций в типичной корпоративной группе сильно коррелированы, внутригрупповые гарантии предоставляют акционерам группы одностороннюю ставку. Гарантии снижают процентные ставки по гарантированным долгам, тем самым обогащая акционеров, пока группа остается платежеспособной. И если группа становится неплатежеспособной, возникновение ответственности по гарантиям не имеет значения для акционеров, чьи доли в капитале в любом случае аннулируются. Вместо этого гарантии размывают возмещения необеспеченных кредиторов группы.Такое разделение бремени и выгоды побуждает фирмы создавать слишком много дочерних компаний и чрезмерно использовать гарантии, тем самым подрывая прозрачность, усложняя процедуры банкротства и внося другие искажения. Текущая доктрина мошеннических переводов извращенно поддерживает те гарантии, которыми, скорее всего, будут злоупотреблять. Реформа доктрины, основанная на корреляции рисков, предотвратила бы чрезмерное использование гарантий и уменьшила бы зависимость судов по делам о банкротстве от спорного средства правовой защиты в виде существенной консолидации.

Не найдено

К сожалению, страница, которую вы ищете, недоступна.

Воспользуйтесь одной из ссылок ниже, чтобы получить доступ к нашему контенту: Нужна помощь? Обратитесь в справочный центр Viewpoint для получения поддержки.

Вход клиента и бизнес-пользователя

Обратите внимание: Если ваша компания использует единый вход с PwC, вы можете попасть на свой внутренний портал, где вам нужно будет войти, используя учетные данные SSO вашей компании.

{{isCompleteProfile? «Заполните свой профиль»: «Зарегистрируйтесь»}}

Придумайте пароль*

{{config.password.errorMessage? config.password.errorMessage: ‘Обязательное поле’}}

Подтвердить Пароль*

{{config.confirmPassword.errorMessage? config.confirmPassword.errorMessage: ‘Обязательное поле’}}

Минимум 8 символов, из которых 3: прописная буква, строчная буква, цифра или специальный символ. Ваш пароль не может включать ваше имя или фамилию.

Страна*

Выберите CountryAfghanistanAlbaniaAlgeriaAngolaAntigua и BarbudaArgentinaArmeniaArubaAustraliaAustriaAzerbaijanBahamasBahrainBangladeshBarbadosBelarusBelgiumBelizeBeninBermudaBoliviaBosnia и HerzegovinaBotswanaBrazilVirgin остров, BritishBrunei DarussalamBulgariaBurkina FasoBurundiCambodiaCameroonComorosCanadaCape VerdeCayman IslandsCentral африканской RepublicChadChileChinaColombiaCongoCongo, Демократической Республику theCosta RicaCote d’IvoireCroatiaCyprusCzech RepublicDenmarkDjiboutiDominican RepublicEcuadorEgyptEl SalvadorEquatorial GuineaEritreaEstoniaEthiopiaFijiFinlandFranceGabonGambiaGeorgiaGermanyGhanaGibraltarGreeceGreenlandGuatemalaGuernseyGuinea-BissauGuineaHondurasHong KongHungaryIcelandIndiaIndonesiaIranIraqIrelandIsle из ManIsraelItalyJamaicaJapanJerseyJordanKazakhstanKenyaKuwaitKyrgyzstanLaosLatviaLebanonLiberiaLibyan арабского JamahiriyaLiechtensteinLithuaniaLuxembourgMacauMacedoniaMadagascarMalawiMalaysiaMaldivesMaliMaltaMarshall IslandsMartiniqueMauritaniaMauritiusMexicoMoldo vaMonacoMongoliaMoroccoMozambiqueMyanmarNamibiaNepalNetherlandsNew CaledoniaNew ZealandNicaraguaNigerNigeriaNorwayOmanPakistanPanamaPapua Новый GuineaParaguayPeruPhilippinesPolandPortugalPuerto RicoQatarRomaniaRussian FederationRwandaSan MarinoSao Tome и PrincipeSaudi ArabiaSenegalSerbiaSeychellesSierra LeoneSingaporeSlovakiaSloveniaSolomon IslandsSomaliaSouth AfricaSouth KoreaSpainSri LankaSaint Киттс и NevisSaint LuciaSudanSurinameSwazilandSwedenSwitzerlandFrench PolynesiaTaiwanTajikistanTanzania, Объединенная Республика ofThailandTogoTrinidad и TobagoTunisiaTurkeyTurkmenistanTurks и Кайкос IslandsUgandaUkraineUnited Арабские EmiratesUnited KingdomUnited StatesUruguayVirgin острова, U.Южный Узбекистан, Венесуэла, Вьетнам, Йемен, Замбия, Зимбабве,

Функциональная роль ^*

Выберите функциональную роль {{title.translatedTitles [data.locale] || title.title}}

Промышленность ^*

Выберите отрасль {{industry.translatedTitles [data.locale] || industry.title}}

Предупреждение 2

Профиль

Функциональная роль *

Выберите функциональную роль {{title.translatedTitles [locale] || title.title}}

Обязательное поле

Сменить пароль

Прежний пароль* {{Проверка.oldPassword.errorMessage}} Новый пароль* {{validation.newPassword.errorMessage}}

Минимум 8 символов, из которых 3: прописная буква, строчная буква, цифра или специальный символ.Ваш пароль не может включать ваше имя или фамилию.

Страна*

Обязательное поле

Настройки сайта и содержания

Вы можете установить фильтры содержимого по умолчанию для вашей домашней страницы.

Настройки сайта и содержания (продолжение)

Поделиться своими предпочтениями необязательно, но это помогает нам персонализировать вашу домашнюю страницу..

Спасибо, что подписались на нас!

Добро пожаловать в Viewpoint, новую платформу, пришедшую на смену Inform.После того, как вы просмотрели этот фрагмент контента, чтобы убедиться, что вы можете получить доступ к наиболее релевантному для вас контенту, подтвердите свою территорию.

Продолжать

Viewpoint позволяет сохранить до 25 избранных.

Подумайте об удалении одного из ваших текущих избранных, чтобы добавить новый.

Вы действительно хотите удалить эту страницу из своего списка?

Войдите, чтобы добавить этот контент в избранное.

Произошла ошибка, попробуйте еще раз.

Срок действия сеанса истек

Пожалуйста, используйте кнопку ниже, чтобы войти снова.
Если проблема не исчезнет, обратитесь в службу поддержки.

Нажмите здесь, чтобы войти

Небрежное банкротство и ответственность материнской компании ›Legal Services Spain

Во время процедуры банкротства может быть начат судебный процесс для квалификации банкротства.Он определит, было ли банкротство небрежным, а также ответственность директоров и материнской компании, если банкротство будет квалифицировано как небрежное.

Соответствующие доказательства

В рамках процедуры банкротства предполагается, что в том же судебном решении, утверждающем соглашение, достигнутое с кредиторами, план ликвидации или приказ о ликвидации компании, Шестая секция или «судебный процесс для квалификации Откроется ответственность за банкротство компании.В этом разделе судья по делу о несостоятельности квалифицирует банкротство как случайное или небрежное.

Банкротство по неосторожности

Как установлено в статье 164.1 Закона о несостоятельности, банкротство будет считаться небрежным при условии, что при возникновении или обострении состояния несостоятельности имело место мошенничество или серьезная халатность со стороны директоров или ликвидаторов (фактически или по праву), генеральные представители и лица, имевшие эти условия в течение двух лет до даты объявления банкротства.А также когда их акционеры без уважительной причины отказались капитализировать кредиты или выпустить ценные бумаги или конвертируемые инструменты.

Презумпции банкротства по неосторожности

Закон о банкротстве в Испании устанавливает ряд ситуаций, в которых банкротство считается небрежным, среди прочего выделяя:

Существенное невыполнение бухгалтерских обязательств
Фальсификация документов, подаваемых с заявлением о банкротстве
Вывод активов в ущерб кредиторам
Нарушение обязанности подать заявление о банкротстве
Нарушение обязанности сотрудничать с судьей и / или управляющим в деле о несостоятельности.

Невыполнение должником своего обязательства подать заявление о банкротстве в течение двух месяцев после того, как ему стало известно о ситуации несостоятельности, или поздняя подача им указанного заявления, среди прочего, создают презумпцию небрежности при возникновении или усугублении несостоятельности. Это может привести к квалификации банкротства как халатности и финансовой ответственности директоров.

Последствия банкротства, признанного небрежным

Последствия для директоров, вытекающие из квалификации банкротства как халатности, могут включать:

Лишение права управления активами третьих лиц на срок от 2 до 15 лет
Утрата любых прав, которые они могут иметь в качестве кредиторов
Как более серьезное последствие, директора могут нести ответственность всеми своими личными активами за непогашенные кредиты, не полностью выплаченные при ликвидации компании.То есть они предположили бы так называемый дефицит банкротства .

Учитывая режим ответственности, которому подчиняются директора испанских компаний в ситуациях несостоятельности, важно, чтобы они всегда обеспечивали интересы компании и действовали с максимальной осмотрительностью.

Ответственность материнской компании при банкротстве по неосторожности

Буквальная формулировка статьи 164 Закона о несостоятельности также устанавливает, что эта ответственность затрагивает не только по праву директоров или ликвидаторов компаний, но и их фактических директоров.

Возможно, что, если после банкротства дочерней компании кредиторы не будут удовлетворены своими кредитами, они обратятся против материнской компании, требуя ее ответственности как фактического директора несостоятельной дочерней компании, чтобы возместить неудовлетворенные долги компании. процесс несостоятельности.

Ответственность материнской компании (или, если применимо, ее директоров) должна быть доказана путем утверждения ее недобросовестного поведения и ущерба, причиненного дочерней компании.Кроме того, необходимо будет доказать, что ущерб не был должным образом возмещен процессом банкротства.

Если вам нужна дополнительная информация о банкротстве по неосторожности в Испании и ответственности материнской компании, не стесняйтесь обращаться по телефону Mariscal & Abogados .

Эта статья не считается юридической консультацией.

Росарио Родригес

Получив диплом юриста, Росарио Родригес специализируется на коммерческом праве и создании компаний в Испании.Рабочие языки: испанский, французский и английский. По любым вопросам обращайтесь к Росарио Родригес

Может ли холдинговая компания нести ответственность по долгам своих дочерних компаний?

Если вы директор компании, возможно, вы слышали о холдинговой компании и о защите, которую она предлагает для вашей бизнес-структуры. Большинство людей создают холдинговую компанию, чтобы снизить налоги и риски, пока их компания растет, но важно отметить, что холдинговая компания по-прежнему может нести ответственность за любые долги, понесенные ее дочерними компаниями.

Все зависит от ситуации, и есть ряд вопросов, которые необходимо задать, прежде чем принимать решение о том, несет ли холдинговая компания ответственность. Но прежде чем мы обсудим эти обстоятельства, важно обсудить некоторые ключевые термины.

Что такое холдинговая компания?

Холдинговая компания обычно создается до , владеет акций или акций в своих дочерних компаниях, но обычно не участвует в повседневной деятельности, такой как производство или продажа.Это хороший способ снизить риски растущей бизнес-структуры, поскольку он защищает активы вашей компании.

Например, если клиент хотел подать в суд на вашу компанию, он мог подать в суд только на дочернюю компанию компанию , с которой у него были юридические отношения. Это означает, что все активы компании, которые принадлежат (или «удерживаются») холдинговой компанией , защищены.

Что такое дочерняя компания?

Дочерняя компания — это компания, которая принадлежит материнской или холдинговой компании.Следуя приведенному выше примеру, дочерняя компания будет подвержена наибольшему риску судебного преследования. Вот почему холдинговая компания используется в качестве гарантии и обычно владеет большей частью активов компании.

Такая структура компании также известна как двойная структура компании .

Вот диаграмма, поясняющая, как работают холдинговые компании и дочерние компании.

Что происходит, когда дочерняя компания имеет долг?

Даже несмотря на то, что дочерняя компания технически отделена от своей материнской компании, ответственность все же может распространяться на холдинговую компанию.

Более конкретно, холдинговая компания может нести ответственность по долгам своих дочерних компаний, где дочерняя компания торгует, будучи неплатежеспособной, а директор знал или должен был знать об этом.

Если вы не уверены в том, может ли холдинговая компания нести ответственность, вы можете задать следующие вопросы:

Была ли это холдинговая компания дочерней компании в то время, когда возникла задолженность ?
Была ли в то время несостоятельна дочерняя компания ?
Были ли разумных оснований подозревать в том, что дочерняя компания неплатежеспособна, или станет неплатежеспособным?
Знали ли один или несколько директоров (или должны были знать ) о наличии разумных оснований для подозрений в несостоятельности?

Если любой из этих пунктов применим к вашей ситуации, ваша холдинговая компания может нести ответственность по долгам вашей дочерней компании.

Как директор холдинговой компании, важно внимательно следить за финансовым состоянием своих дочерних компаний.

Что может сделать ликвидатор?

Если у вашей дочерней компании есть задолженность, будет назначен ликвидатор для управления ее финансовым положением. В соответствии с разделом 588W Закона о корпорациях ликвидатор дочерней компании может взыскать деньги с холдинговой компании, если:

Холдинговая компания нарушила правила 588V (в этом разделе говорится, что холдинговая компания несет ответственность, если они знали или должны были знать о несостоятельности дочерней компании)
Лицо, которому причитаются деньги, понесло убытки или ущерб из-за это несостоятельность
Долг был полностью или частично необеспеченным на момент потери или повреждения
Дочерняя компания ликвидируется

Если вышесказанное применимо, ликвидатор может вернуть причитающиеся деньги от холдинговой компании.

Какие защиты я могу использовать?

Создание холдинговой компании не исключает всех рисков ответственности. К счастью, существуют средства защиты на случай, если вы когда-нибудь окажетесь в подобной ситуации (они изложены в разделе 588X Закона о корпорациях).

Положения о безопасной гавани

Если ваша холдинговая компания несет ответственность по долгам дочерней компании, вы можете заявить, что вы разрабатывали план, который «с разумной вероятностью приведет к лучшему результату» для компании.Это известно как положение о безопасной гавани .

Эти положения особенно полезны для предприятий во время стрессовой ситуации с COVID-19, поскольку они позволяют директорам добиваться судебной защиты там, где трудно избежать банкротства. По сути, это способ директора сказать, что, хотя они знали о несостоятельности, они делали все, что могли, чтобы справиться с этим.

Разумные основания

Как холдинговая компания вы можете утверждать, что были разумные основания полагать, что дочерняя компания действительно была платежеспособной.Это означает, что вы разумно полагали, что они смогли выплатить все свои долги и продолжат оставаться платежеспособными, даже если они действительно понесли долг.

Опора на информацию

Холдинговая компания может также заявить, что «компетентное и надежное лицо» отвечало за предоставление им достаточной информации о том, является ли компания платежеспособной, предоставляло им эту информацию, и на основании этой информации они обоснованно полагали, что дочерняя компания была растворитель .

Неучастие директора

Холдинговая компания также может использовать защиту, что ее директора не смогли помочь в управлении компанией из-за болезни или другой уважительной причины. По сути, компания может заявить, что отсутствие директора сделало невозможным узнать о несостоятельности.

Разумные шаги, предпринятые для предотвращения несостоятельной торговли

Наконец, холдинговая компания может утверждать, что они предприняли разумные меры для предотвращения возникновения у дочерней компании долгов или торговли в период неплатежеспособности.В этом случае холдинговая компания может избежать ответственности.

Несмотря на то, что в этой ситуации у холдинговой компании есть ряд средств защиты, в целом рекомендуется избегать такой ответственности с самого начала. Отличный способ сделать это — регулярно контролировать финансы своей дочерней компании и убедиться, что нет оснований подозревать неплатежеспособность.

Следующие шаги

Создание холдинговой компании имеет свои преимущества, но не обязательно исключает возможность ответственности по долгам вашей дочерней компании.

К счастью, у нас есть команда юристов, с которой вы можете поговорить о двойной структуре компании и любых проблемах, связанных с ответственностью.
Не стесняйтесь обращаться к нам по адресу [email protected] или свяжитесь с нами по телефону 1800 730 617 , чтобы получить или обязательный бесплатный чат .

Рябина Гардос
Роуэн изучает право и психологию с опытом работы в копирайтинге и цифровом маркетинге.