Разнообразие форм: проблемы квалификации недобросовестной конкуренции
5 января 2016 г. вступили в силу положения новой гл. 2.1 Закона о защите конкуренции, содержащей детализированные запреты на различные формы недобросовестной конкуренции. Изменилась ли практика антимонопольного органа и арбитражных судов за время действия новых норм? Комментирует руководитель антимонопольной практики «Пепеляев Групп» Елена Соколовская.
С момента вступления в силу четвертого антимонопольного пакета, который среди прочего уточнил нормы о недобросовестной конкуренции, прошло почти полтора года. Введение гл. 2.1 Закона, содержащей восемь отдельных уточненных составов недобросовестной конкуренции, должно было закрепить сложившиеся в правоприменительной практике правила. И сейчас особенно интересно проследить, изменилась ли практика ФАС России и арбитражных судов.
Значительных изменений не произошло. Но так как были выделены детализированные составы и введены несколько новых форм недобросовестной конкуренции, одни и те же действия хозяйствующих субъектов могут квалифицироваться по-разному.
Примером может послужить дело о приобретении и использовании исключительных прав на товарный знак VASHERON.
ФАС России обвинила ООО «Торговый альянс ВАШЕРОН» в нарушении ч. 2 ст. 14 Закона о защите конкуренции. Дело было возбуждено по заявлению компании «Вашерон & Константин», правообладателя товарного знака VACHERON CONSTANTIN (Решение ФАС России от 17.03.2013 по делу № 08/27562/13). Заявитель указал, что ответчик, зарегистрировав свой товарный знак в отношении кожгалантерейных товаров, пользовался известностью и репутацией бренда заявителя — производителя часов премиум-класса.
Примечательно, что заявитель и ответчик не были конкурентами, хотя обычно это необходимое условие дел о недобросовестной конкуренции. Тем не менее ФАС России указала, что приобретение и использование товарного знака VASHERON давало необоснованные преимущества ответчику перед его конкурентами, поскольку привлекало внимание к товарам благодаря репутации бренда VACHERON CONSTANTIN. Позицию антимонопольной службы впоследствии поддержал Суд по интеллектуальным правам (Решение от 21.
03.2014 и Постановление от 04.07.2014 по делу № СИП-363/2013).
Подход ФАС России логичный и оправданный. Но не совсем понятно, как будет складываться практика по аналогичным делам.
В свете введения в Закон о защите конкуренции гл. 2.1 и нескольких новых составов недобросовестной конкуренции (в частности, ст. 14.6 и 14.8) действия ответчика по приведенному в качестве примера делу могли бы квалифицироваться сразу по трем составам. Например, представители ФАС России предлагают квалифицировать их как использование и умаление чужой деловой репутации по ст. 14.8 (иные формы недобросовестной конкуренции).
В появившейся после 5 января 2016 г. правоприменительной практике встречаются разные варианты квалификации подобных действий: по ст. 14.4 — недобросовестная конкуренция, связанная с приобретением и использованием исключительного права на средства индивидуализации, и 14.6 — недобросовестная конкуренция, связанная с созданием смешения.
Надеемся, что ФАС России придет к единообразию по вопросу квалификации.
Иначе введение гл. 2.1 может усложнить регулирование и уменьшить положительный эффект от новых норм.
Источник — «Конкуренция и право»
Недобросовестная конкуренция или злоупотребление правом при регистрации товарного знака: проблемы квалификации и способы защиты | Ворожевич
1. Протокол № 1 заседания Научно-консультативного совета при Суде по интеллектуальным правам от декабря 2013 г. // Журнал Суда по интеллектуальным правам. 2014. № 3. С. 4-27.
2. Протокол № 1 заседания Научно-консультативного Совета при Суде по интеллектуальным правам // Журнал Суда по интеллектуальным правам. 2014. № 3. С. 4-27.
3. Решение Суда по интеллектуальным правам от 4 сентября 2016 г. по делу № СИП-261/2016.
4. Пункт 3.1 Справки по вопросам недобросовестного поведения, в том числе конкуренции, по приобретению и использованию средств индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий.
5. Постановление Суда по интеллектуальным правам от 14 июля 2016 г.
по делу № А28-6011/2015.
6. Протокол № 1 заседания Научно-консультативного Совета при Суде по интеллектуальным правам // Журнал Суда по интеллектуальным правам. 2014. № 3. С. 4-27
7. Конвенция по охране промышленной собственности (Париж, 1883) // Закон. 1999. № 7
8. Научно-практический комментарий судебной практики в сфере защиты интеллектуальных прав / под общ. ред. Л.А. Новоселовой. М., 2014
9. Никулина В.С. Правовая защита товарного знака и борьба с недобросовестной конкуренцией. М., 2015
10. Гаврилов Д. А. Правовая защита от недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав на средства индивидуализации и иные объекты промышленной собственности. М., 2014
11. Постановление Президиума ВАС РФ от 24 апреля 2012 г. по делу № А 40-73286/10-143-625.
12. Решение Суда по интеллектуальным правам от 3 июня 2015 г. по делу № СИП-1010/2014.
13. Федеральный закон от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции» // URL: http://www.pravo.gov.
ru.
14. Решение Суда по интеллектуальным правам от 14 июля 2016 г. по делу № СИП-620/2015.
15. Постановление Суда по интеллектуальным права от 11 октября 2016 г. по делу № А40-63125/2015.
16. Постановление Суда по интеллектуальным правам от 28 октября 2015 г. по делу № А65-25801/2014.
17. Определение Верховного Суда РФ от 7 декабря 2015 г. № 551-ПЭК15.
18. Постановление Суда по интеллектуальным правам от 25 июня 2015 г. по делу № А60-24056/2014.
19. Глоссарий основных терминов, относящихся к интеллектуальной собственности, генетическим ресурсам, традиционным знаниям и традиционным выражениям культуры // URL: http://www.wipo.int/ meetings/ru/doc_details.jsp?doc_id=360536.
20. Posner R. A., Landes W. A. The economic structure of intellectual property law. Harvard, 2003. P. 172.
21. ГавриловЭ. П. Постановление 5/29 о правовой охране товарных знаков (часть II) // Патенты и лицензии. 2009. № 12 // URL: http://www.rbis.su/article.php?article=292.
22. Гаврилов Д. А. Правовая защита от недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав на средства индивидуализации и иные объекты промышленной собственности. М., 2014.
23. Варламова А. Н. Конкурентное право России. М., 2008. С. 348.
24. Gesetz gegen den Unlauteren Wettbewerb (Veröffentlichung vom 31 März 2010) // URL: http://www.wipo. int/wipolex/en/details.jsp?id=10009.
25. Gesetz uber den Schutz von Marken und sonstigen Kennzeichen (Act of 25 October 1994 BGBL. I / 2004. Р. 3082).
26. Gesentz zur Reform des Geschmacksmusterrechts (Act of 12 Mar. 2004 BGBL. I / 2004. Р. 390).
27. BGH, 20.01.2005 — I ZR 29/02 «The talour of Elegance», GRUR 2005; BGH EQUI 2000, GRUR 2000; Wiedmann E. Der Rechtsmissbrauch im Markenrecht. Baden-Württemberg, 2002. S. 86.
28. BPatG, 15.01.2008 — 27 W (pat) 112/06 GRUR-RR 2008, 389-391 «Salvatore Ricci / Nina Ricci»; BPatG 27 W (pat) 30/08 «Hooschebaa», GRUR-RR 2009.
29. Tsoutsanis A. Trademark registration in a bad faith.
Oxford, 2010. P. 194.
30. Paris Appeal Court, Section 5, 2nd Chamber. 2012. November, 16.
31. Paris Appeal Court, Section 1, 2nd Chamber. 2012. September, 12.
32. First Instance Court of Paris in Moulin Rouge et al. v. DPH Lingerie, 3rd Chamber, 3rd Division. 2012. November, 30.
33. First Instance Court of Paris, 3rd Chamber, 3rd Division. 2012. November, 30
34. Варламова А.Н. Конкурентное право России. — М., 2008.
35. Гаврилов Д.А. Правовая защита от недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав на средства индивидуализации и иные объекты промышленной собственности. — М., 2014.
36. Гаврилов Э.П. Постановление 5/29 о правовой охране товарных знаков (часть II) // Патенты и лицензии. — 2009. — № 12.
37. Научно-практический комментарий судебной практики в сфере защиты интеллектуальных прав / под общ. ред. Л.А. Новоселовой. — М., 2014.
38. Никулина В.С. Правовая защита товарного знака и борьба с недобросовестной конкуренцией.
— М., 2015.
39. Posner R.A., Landes W.A. The economic structure of intellectual property law. — Harvard, 2003.
40. Tsoutsanis A. Trademark registration in a bad faith. — Oxford, 2010.
41. Wiedmann E. Der Rechtsmissbrauch im Markenrecht. — Baden-Württemberg, 2002.
42. Varlamova, A. N. Competition law of Russia. — M., 2008.
43. Gavrilov, D. A. Legal protection against unfair competition in the sphere of exclusive rights to the means of individualization and other objects of industrial property. — M, 2014.
44. Gavrilov, E. P. Regulation 5/29 on the Legal Protection of Trademarks (Part II) // Patents and Licences. 2009. — № 12.
45. Scientific and practical commentary to the judicial practice in the sphere of intellectual rights protection / ed. by L.A. Novoselova. — M., 2014.
46. Nikulina, V. S. The legal protection of the trademark and the fight against unfair competition. — M., 2015.
47. Posner R. A., Landes W. A. The economic structure of intellectual property law.
— Harvard, 2003.
48. Tsoutsanis A. Trademark registration in a bad faith. — Oxford, 2010.
49. Wiedmann E. Der Rechtsmissbrauch im Markenrecht. — Baden-Württemberg, 2002.
Есть ли у меня претензия к конкуренту за недобросовестную конкуренцию?
Бюллетень коммерческого права McGlinchey
Время чтения: 4 мин. Гамильтон № C-200262, 2021-Огайо-1972
В этой апелляции Первый апелляционный округ частично подтвердил изменение, частично отменил и вернул решение суда первой инстанции. Апелляционный суд пришел к выводу, что бенефициары были в частной жизни для обеспечения соблюдения своих прав, поскольку их интересы перешли сразу после создания безотзывного траста с пропуском поколений.
The Bullet Point: Согласно давно действующему закону Огайо, «лицо, не находящееся в частной жизни, не может подавать в суд; наделение правами дает необходимую привилегию для предъявления иска».
Иными словами, истцы должны быть в тайне, чтобы поддерживать иск против ответчика. Важно отметить, что статус тех, кто хочет подать в суд, должен быть проверен на момент совершения заявленной ошибки или причинения вреда. В этом случае истцы были бенефициарами безотзывного траста с пропуском поколений. В соответствии с трастовым документом истцы стали бенефициарами траста после смерти основного бенефициара в 2017 году. Став бенефициарами, они обратились к доверительному управляющему-ответчику с двумя запросами о предоставлении информации, требуя объяснений относительно депозита, который был внесен в траст. в 2011 году и добивается полного трастового учета. Оба запроса остались без ответа, и бенефициары подали иск, утверждая, что депозит за 2011 год был компенсацией за растрату средств и что доверительный управляющий был обязан предоставить им полную трастовую отчетность. В соответствии с Р.К. 5808.13(A), доверительный управляющий обязан «информировать текущих бенефициаров траста в разумной степени об управлении трастом» и обязан «отвечать на запрос бенефициара о предоставлении информации, связанной с управлением трастом».
Доверительный управляющий подал ходатайство об увольнении, утверждая, что бенефициары не имели права подавать в суд на основании событий, произошедших в 2011 году, поскольку это было до того, как они стали текущими бенефициарами, и их права тогда не были закреплены. Суд не согласился, установив, что бенефициары были в частной жизни для защиты своих прав. Как пояснил суд, «бенефициар» — это «лицо, имеющее настоящую или будущую бенефициарную долю в доверительном управлении, будь то имущественная или условная * * *», в то время как «текущий бенефициар» — это «бенефициар, который на дату определяется квалификация бенефициара, является распределяемым или разрешенным получателем дохода или основной суммы траста». Р.К. 5801.01(С) и (F). Как отметил суд, рассматриваемый траст был безотзывным трастом с пропуском поколений. Следовательно, интересы бенефициаров были закреплены при создании траста, и их интересы были абсолютными. Таким образом, бенефициары были вынуждены защищать свои права в качестве бенефициаров в 2011 году, хотя в то время они не были нынешними бенефициарами.
Клевета
Мерсер против Гоанса , 8-й округ. Cuyahoga No. 109651, 2021-Ohio-1948
В этой апелляции Восьмой апелляционный округ подтвердил решение суда первой инстанции, согласившись с тем, что истец не представил достаточных доказательств того, что предполагаемые клеветнические заявления, сделанные в адрес отдела кадров, были ложными.
Пункт списка: Чтобы успешно подать иск о диффамации, истец должен доказать пять основных элементов. В частности, истец должен доказать, что: 1) заявление было ложным, 2) заявление носило клеветнический характер, 3) заявление было опубликовано, 4) истцу причинен вред, 5) ответчик действовал с необходимой степенью вины. В штате Огайо диффамация может быть per quod или per se. Клевета per quod означает, что заявление с явно невинным смыслом становится клеветническим из-за толкования или инсинуации. С другой стороны, диффамация как таковая означает, что диффамация «совершается самими сказанными словами».
Кроме того, заявление должно «состоить из слов, которые означают уголовную ответственность за уголовное преступление, связанное с моральной распущенностью или позорным наказанием, приписывающее какую-либо отвратительную или заразную болезнь». которое исключает человека из общества или имеет тенденцию наносить ущерб его профессии или роду занятий». В данном случае истец и ответчики работали в одной компании. Истец подал иск о диффамации как таковой, утверждая, что ответчики сделали клеветнические заявления, когда сообщили в отдел кадров, что истец действовал запугивающим образом и угрожал им. Ответчики утверждали, что их заявления в отдел кадров не могли быть диффамационными, поскольку их заявления были правдой. Важно отметить, что правда — это окончательная защита в иске о клевете. Суд отметил, что, кроме собственных показаний, истец не представил никаких других доказательств того, что показания ответчиков были ложными. Следовательно, ответчики имели право на упрощенное судебное разбирательство.
Недобросовестная конкуренция
Key Realty, Ltd. против Hall , 6th Dist. Lucas № L-19-1237, 2021-Ohio-1908
В этой апелляции Шестой апелляционный округ удовлетворил ходатайство о пересмотре, частично отменил свое предыдущее решение и вернул иск лицу, устанавливающему факты, для определения того, участвовали ли ответчики в в недобросовестной конкуренции путем привлечения агентов истца путем использования ложных слухов или опубликованных заявлений, направленных на причинение вреда истцу.
The Bullet Point: Первоначально иск о недобросовестной конкуренции охватывал «заявления одного лица с целью обмана общественности, что его товары принадлежат другому». Со временем суды Огайо расширили понятие недобросовестной конкуренции, включив в него такие действия, как злонамеренное судебное разбирательство, распространение ложных слухов или публикация заявлений, направленных на то, чтобы негативно повлиять на бизнес другого лица.
Проще говоря, заявление о недобросовестной конкуренции теперь включает в себя широкий спектр недобросовестной коммерческой практики, направленной на то, чтобы нанести ущерб чужому бизнесу. В тех случаях, когда распространение ложных слухов служит основанием для заявления о недобросовестной конкуренции, упрощенное судебное решение уместно, если «не было представлено никаких достоверных доказательств, которые ставят вопрос о том, распространяли ли [ответчики] ложные слухи или публиковали заявления, предназначенные для нанести ущерб бизнесу [истца]». В данном случае ответчики провели торжественное открытие своего бизнеса в сфере недвижимости, на которое пригласили только агентов по недвижимости истца. На торжественном открытии ответчики предложили агентам истца присоединиться к их новому бизнесу и сделали презентацию в формате PowerPoint, в которой говорилось, что истец дал своим агентам «нарушенные обещания». Кроме того, доказательства показали, что ответчики надеялись, что 200 агентов истца покинут агентство истца и присоединятся к их новому агентству в течение шести месяцев после его открытия.
После проведения второго рассмотрения материалов дела этот суд пересмотрел и отменил свое предыдущее решение, постановив, что у лица, устанавливающего факты, имеются достаточные доказательства для установления виновных в недобросовестной конкуренции путем использования ложных слухов или опубликованных заявлений, направленных на причинение вреда дело истца.
Примеры известных дел о защите концепций посредством недобросовестной конкуренции
Вышеупомянутое решение Коммерческого суда Парижа от 28 сентября 2015 г. касается компании, которая черпала вдохновение на веб-сайте конкурента и в Общих условиях заключения сделок, признав актом паразитической недобросовестной конкуренции . Экономическая ценность защищаемой концепции составила «путь заказа, структура конкретных отображений, выбор сообщений, использование голосов актеров, оплата и способ доставки». Компания-истец обосновала значительные инвестиции, в то время как компания-противник не смогла обосновать то же самое, и что благодаря этому нецелевому использованию инвестиций она смогла установить низкие цены, получив несправедливое конкурентное преимущество.
В той же области веб-сайтов Парижский апелляционный суд даже постановил, что «тот факт, что компания-ответчик оправдывает, со своей стороны, расходы, понесенные на создание своего веб-сайта, сам по себе недостаточен для отклонения жалобы
Другое дело подтверждает возможность защиты концепции от тунеядства : решение Кассационного суда Франции от 31 марта 2015 г. (Cass. com. 31 марта 2015 г., № pourvoi 14-21391). В данном случае стажер представил банку, в котором он проходил стажировку, проект, заключавшийся в создании компании с системой, облегчающей переводы за границу. Вскоре после этого банк запустил услугу, основанную на этой концепции. Суд установил, что у банка было «принял и интегрировал в свой спектр услуг для иностранцев два инновационных элемента этой концепции, создание «двойного счета» и специализированных отделений», и постановил, что «экономическая ценность присвоения этих элементов Банк учрежден» и что стажер «не получил никакой прибыли от продукта своего исследования, который имел реальную коммерческую ценность и который он больше не мог развивать, и понес убытки, которые ему должны быть компенсированы».
».
Иногда защитить концепцию не так просто. В решении Кассационного суда от 22.06.2017 (№ 14.20310) бывший деловой партнер подвергся критике за присвоение понятия, предполагающего упоминание на бутылке вина ассоциации с блюдом. Суд постановил, что «поскольку идеи находятся в свободном доступе, сам факт использования концепции, реализованной конкурентом, не является актом паразитизма» (однако компания выиграла дело по вопросу о нарушении прав). Решения также отклонили действие паразитической конкуренции, поставив под сомнение инновационный характер концепции (CA Paris, 4 июля 2013 г., № 11/23215).
Это можно сравнить с решением Кассационного суда Франции от 24 ноября 2015 г. (Ch. Com. No. 14-16806), которым компания PEPSICO France была осуждена за недобросовестную конкуренцию на основании имитации за принятие рекламной идеи компании «Андрос», суд счел, что «рекламная идея ассоциации фрукта с торговой маркой производителя для обозначения фруктовых соков или фруктовых десертов не является обычной, а является отличительной для продукции этой компании в силу ее постоянное использование с 19 лет88”, , создавая путаницу.
Таким образом, сам факт использования идеи не является ошибкой, но если эта идея идентифицирует компанию-жертву и представляет собой реальную экономическую ценность, требующую инвестиций, что ведет к риску путаницы или неправомерного присвоения таких инвестиций, то ее использование может представляют собой акт недобросовестной конкуренции.
Приведенные выше случаи демонстрируют правомерность принятия мер в случае кражи концепции. Они показывают некоторые соображения, которые следует учитывать, в частности:
- В случае концепции, которая не была полностью реализована, еще более важно получить доказательство предшествования, например, сертификат Copyright.eu.
- Если концепция не была реализована, представляется важным продемонстрировать деловые отношения, которые могли позволить правонарушителю незаконно присвоить концепцию.
- Тем более необходимо обеспечить конфиденциальность и отношения с партнерами на ранних стадиях разработки концепции.
